Бонапарт. По следам Гулливера

Из сонма «рекомендаций по видоизменению» решили испробовать одну – ту, в которой предлагался люк в стороне от поворотной доски. В чрево этого люка после удара ножа должно было падать обезглавленное тело. Однако эксперимент с набитыми песком мешками не удался – они постоянно застревали; поэтому от предложения отказались.

Пришлось работать по старым лекалам мастера Шмидта…

* * *

…В двадцать пять хочется чего-то большего, нежели просто сложить голову на поле брани. В двадцать пять страшно хочется жить. А еще любить. Даже если ты не вышел росточком, а смуглый цвет кожи выдает в тебе то ли турка, то ли марокканца.

Лицо Буонапарте говорило само за себя: он был корсиканцем, а значит, разительно отличался от товарищей по службе, которые только тем и занимались, что предавались упоительным рассказам… о женщинах. И когда речь заходила о любви, Наполеоне старался отмалчиваться, потому что рассказывать, в общем-то, ему было не о чем. Действительно, годы брали свое, а близость с женщиной для юного офицера по-прежнему оставалась чем-то желанно-пленительным – и только. Падшие одалиски и разного рода маркитантки, с которыми проводили время некоторые из его сослуживцев, были не в счет. Женщина должна быть подобна недоступной звезде, считал Буонапарте, и лишь тогда она способна зажечь в сердце мужчины искреннюю страсть. Возможно, именно так и выглядит высокая любовь…

По-настоящему он еще никого не любил. Разве что Шарлотту Коломбье, с которой у него даже было «свидание на рассвете», во время которого они мило… поедали черешни. Наполеоне тогда служил в Валансе, и после солдатских казарм его сильно тянуло в «настоящее общество», где хотелось кого-нибудь полюбить. У Шарлотты были полные губы, нежная кожа и бездонные теплые глаза; мало того, эта девушка была на девять лет старше Наполеоне, а потому намного смелее. Но дальше черешни дело не пошло. Когда Шарлотта выйдет замуж за капитана де Брессье, Буонапарте о ней почти забудет…

Отношения с несколькими понравившимися корсиканцу девушками также закончились ничем. Чопорность, а зачастую обычная ограниченность девиц вызывали в нем раздражение. Поэтому приходилось ждать кого-то другого. И верить, что однажды одна из «звездочек» упадет-таки к его пыльным ботфортам…

В сентябре 1794 года женился его старший брат Жозеф. Избранницей оказалась богатая девушка из Марселя – некая Мари-Жюли Клари, дочь местного торговца шелком. Случилось так, что и младший Буонапарте тоже влюбился. И тоже в Клари. Но не в жену брата, а в ее 16-летнюю сестру Дезире, Бернардину-Эжени-Дезире Клари. Увлечение оказалось взаимным. «Герой Тулона» для Дезире стал героем ее мечты, защитником и покровителем. И всю нежность своей нерастраченной девичьей любви она отдала этому «милому корсиканцу». Девушка писала молодому офицеру горячие и нежные письма, убеждая его в своей преданности и любви. И это сильно щекотало самолюбие неопытного сердцееда.

В своем первом письме Дезире писала: «Ты знаешь, как сильно я тебя люблю. Никогда я не смогу сказать тебе всего, что я чувствую. Разлука и даль никогда не изменят тех чувств, которые ты внушил мне. Одним словом, вся моя жизнь отныне принадлежит только тебе».

Но было одно препятствие – отец девушки, Франсуа Клари, который, узнав о вспыхнувшем романе, в сердцах воскликнул:

– С меня достаточно и одного Буонапарте!..

Однако огорчение влюбленных было недолгим: в январе 1794 года батюшка Дезире почил в Бозе, и теперь девушка могла сама распоряжаться своей судьбой. Прекрасное приданое Клари в 150 тысяч франков делало этот брак для бедного офицера довольно выгодным. Тем более что рядом с девушкой постоянно находился родной брат, который мог за ней и присмотреть, и сообщить последние известия. И Дезире непременно стала бы женой Буонапарте, если бы…

Если бы не Париж! Этот соблазнитель изменил Наполеоне. Пропитанный запахом страсти и разврата, город был создан для того, чтобы ставить женщину на то место, на котором ее хотел видеть мужчина: кого – на колени, кого – на пьедестал. Познав столичную жизнь, Буонапарте быстро смекнул, что есть более захватывающие чувства, удовлетворяющие ненасытную страсть. Париж был переполнен теми, кто к плотским отношениям относился достаточно свободно, например любвеобильными молоденькими вдовушками, чьи мужья пали на полях сражений или стали жертвами объятий «госпожи Гильотины».

Тем не менее, будучи в апреле 1795 года в Марселе, Буонапарте вновь встретится с Дезире Клари и даже сделает ей официальное предложение. И та с радостью его примет.