Бонни and Клайд (СИ)

— И что они предлагают? — все тем же ровным, почти равнодушным, голосом спросил он. — Они предлагают сделать эвтаназию… — еле слышно проговорила Тамара. — Как это делается? — продолжал свою игру Белов. — Отключают… отключают систему жизнеобеспечения… Голос Тамары дрогнул и беспомощно угас. Пчёлкина молча накрыла ее руку ладонью. Они обе выжидающе смотрели на Сашу. Белов повернулся к ним и, медленно покачивая головой, потянул узел галстука. Он выглядел все таким же невозмутимым, но внутри у него все кипело от негодования. Как только Тамара дала себя уговорить! Эх, бабы, бабы… — Тома, если хочешь знать мое мнение, я против, — изо всех сил стараясь скрыть клокочущий в груди гнев, сказал он. — Поверь, мне тоже больно, что мой друг стал как растение. Но! Если есть хоть один шанс из тысячи… Да что там — из миллиона, из миллиарда! Если этот шанс есть, то его надо использовать! Тамара попыталась что-то сказать, но Белов остановил ее движением руки. — Все будет нормально, Томочка! Мы переведем Валеру в Бурденко, Варька подтянет спецов по нейрохирургии — немецких, американских… Да, малыш? — Белов посмотрел в глаза жены, ища поддержки.

— Конечно, — Пчёлкина утвердительно кивнула.

— С завтрашнего дня сиделка при нем будет круглые сутки. Так что тебе станет полегче, Том.

Не прекращая говорить, Белов подошел к бару, плеснул в стакан немного виски. Потом внимательно взглянул на Тамару и долил стакан почти до краев. — Дальше. Тебе надо отдохнуть, — он протянул виски Тамаре, та, низко опустив голову, беззвучно плакала. — Вот, выпей и ложись спать. Пока поживешь у нас, а завтра люди займутся, отправим тебя на время в теплые страны. Отдохнешь, придешь в себя. Тамара не двигалась, Саша опустился перед ней на корточки и вложил бокал в ее безжизненную руку. Она подняла на него красные от слез, измученные глаза. Белов ободрительно кивнул. — И будем просить Господа, чтобы Валерка выкарабкался, — он говорил так убежденно и проникновенно, что не поверить ему было невозможно. — А он выкарабкается, Томочка, я в него верю! Он же у нас боец! Саша неожиданно улыбнулся и взял ее за руку. — И запомни: все, что было, — это только первый раунд! — он сжал ее ладонь в кулак. — Ты верь мне, Тома, верь.

Варе опять приснился странный и тягостный сон. Будто она находится в комнате с одним окном и решётками на нём. Пчёлкина проснулась и повернулась на бок. Подушка рядом снова была несмятой — значит, Саша опять ночевал в кабинете. В последнее время это стало почти нормой. Белов рано уезжал и поздно возвращался, а вернувшись, подолгу засиживался в кабинете, зачастую там же и ночуя. Вообще ситуация в их семье сложилась более чем странная. Они жили вроде бы вместе и в то же время — врозь. Разговаривали редко, да и то — только по делу. Пчёлкина знала — причина кроятся глубже, во взаимных обидах и недомолвках. Варя сама не могла простить измену и пистолет у виска в кабинете главврача год назад. А Белов не мог простить её уход из дела, историю с Майковым и продолжение дел с ним же.

Странным было и то, что Варя практически смирилась с таким положением вещей. Никакой вины за собой она не чувствовала, а объяснить поведение мужа не могла, как ни старалась. Просто в их отношениях что-то кончилось, оборвалось, исчезло, и Пчёлкина приняла это как данность. И с головой ушла в новый проект.

Пчёлкина встала и, на ходу запахивая халат, направилась на кухню. У двери кабинета окликнула негромко: — Саша?.. Тишина. Она приоткрыла дверь — в кабинете было пусто, а рядом с диваном лежала аккуратная стопочка постельного белья. Варя вздохнула и пошла дальше. — Тома, Даня, все вставайте! Будем завтракать!.. — громко позвала она. — Тома, Даня! Варя коротко постучала в дверь спальни Тамары и свернула к детской. Вдруг навстречу ей выскочил Данила. — Р-р-р-р!.. — зарычал он. — Ах, ты мой лев, ты уже встал?! — Варя засмеялась и подхватила сынишку на руки.

— Мам, испугалась?.. — спросил он.