Бонни and Клайд (СИ)

Видеокамеру с откинутым миниатюрным монитором включили на воспроизведение и установили на столе. Кругом сгрудились Саша, Космос и Макс. Сзади тянул шею Шмидт, стараясь разглядеть экран через их плечи. — Дату видите? Сегодня, одиннадцать тридцать, — комментировал запись Макс. Изображение на мониторе несколько раз перевернулось, чередуя землю и небо. Так бывает, когда не выключенную видеокамеру передают из рук в руки. Затем на экране появились шагающие ноги и муляж головы Фила, которую держала за волосы чья-то рука. — Вот, видите? Он камеру забыл выключить, — пояснил Макс. Картинка относительно стабилизировалась, и стало понятно, что по-прежнему не выключенную камеру положили внутрь машины, на полку за задним сиденьем. Издали послышался обрывок разговора Валеры и еще нескольких людей. На экране замелькали полосы — это Макс запустил перемотку записи вперед. — Сейчас… — буркнул он и снова включил воспроизведение. На первом плане, на заднем сидении, лежала сумка Фила, из которой торчал нос муляжа.

В машине было пусто. Вдруг дверца автомобиля распахнулась, в кадре появились чьи-то руки. Они залезли в сумку Фила и вытащили его резиновую голову.

— Ага, сейчас… Вот, — бормотал Макс. Перевернув голову шеей вверх, руки неизвестного аккуратно вставили внутрь полого муляжа опутанный проводочком продолговатый предмет, а потом что-то докрутили сверху. — Пластид с радиодетонатором, — вполголоса пояснил Макс. — Вот он взводит устройство, и все, дело сделано. Теперь только на кнопку нажать… Закончив операцию, руки ловко вернули муляж в исходное состояние. Холеная ладонь неизвестного осторожно похлопала резиновую голову Фила. А потом человек наклонился к муляжу и поцеловал его в щеку. Макс тут же нажал на кнопку. Изображение застыло в стоп-кадре. На мониторе видеокамеры был продюсер картины Андрей Кордон. — Твою мать!!! — жахнул кулаком по столу Белый. В дверном проеме появился охранник. Мотнув стриженной головой куда-то в сторону, он пробасил: — Там это… перелили уже все… Куда Пчелкину-то? Белый с Космосом вскочили и бросились из кабинета. По длинному больничному коридору навстречу им из операционной везли на каталке бледную Варю. Она повернула голову на шум шагов и увидела стремительно идущих к ней Сашу, Космоса и Макса. Вдруг Саша не выдержал, выхватил пистолет и сорвался на бег. За ним бросился Холмогоров. — Саша, ствол убери, она же не знает! — закричал он. Пчёлкина в ужасе закрыла глаза и перекрестилась. Двое санитаров в испуге вжались в стену. Подбежав к каталке, Белов размаху упал на колени. Ничего не соображавшая Варя пыталась подняться, но её накрыла тяжелая рука Саши. Рукояткой вперед он совал жене своего «Макарова» и исступленно кричал: — Прости, прости, малыш! На! Убей меня, убей меня, козла! Совсем я шизанулся, прости меня, родная, очень прошу! Бей меня, бей, бей, бей! — он схватил руку жены и стал ею хлестать себя по щекам. Сзади подошел Холмогоров и положил ладонь на затылок подруги. — Прости, девочка моя, — тихо сказал он.

Варю прямо на каталке привезли в кабинет главврача.

Пока Белый втолковывал все еще растерянной жене, кто организовал взрыв «мерина» Фила, Космос успел обшарить все шкафы и тумбочки кабинета. Улов оказался невелик: початая бутылка «Мартини», четверть полу засохшего батона, банка красной икры да несколько пузатых пузырьков со спиртом.

Они выставили на стол, подкатили к подруге каталку и занялись приготовлениями. Космос разливал и разбавлял спирт, Белый намазывал жене огромный бутерброд с икрой, а сама девушка просматривала запись, которая спасла ей жизнь. Когда на мониторе появился Кордон, она нажала на паузу.

— Да, нехороший человек, — пробормотала все еще бледными губами Пчёлкина, рассматривая склоненное к муляжу лицо продюсера. Космос аккуратно вынул из его рук камеру и вставил вместо нее стакан: — Да ладно ты, девочка моя… На вот лучше! — Прости нас, малыш, — Белов подал жене бутерброд и поднял свой стакан. — Вот наломали бы мы дров! — Фил… — Пчёлкина вдруг запнулась и с трудом договорила: — Фил простит…

Космос и супруги сдвинули стаканы и молча выпили…

Через час все трое были пьяны в дым. Космос с Беловым — от спирта и нервотрепки, Пчёлкина — от алкоголя, кровопотери и еще более жестокой нервотрепки. Изрядно окосевший Космос бесцельно блуждал по кабинету, а Варя с Белым, обнявшись, сидели на каталке. — Ну, как ты сейчас, маленькая? — ласково поглаживая Пчёлкину по голове, невнятно выговорил Саша. — Отошла… практически… — с трудом ворочая языком, вяло кивнула Варя. — А мы с Космосом… — Саша прижался лбом к виску жены и шумно вздохнул. — Ты даже себе не представляешь, как мы переживали! Ну что, между нами — мир?

— Перемирие, Белов.

Услышав это, Космос остановился как вкопанный и немедленно двинулся к Пчёлкиной.