Bonsoir, Mademoiselle (СИ)

— Ты переживешь, — бросает она равнодушно.

— Где твоя милая обезьянка? — он нагло переводит тему и вновь оглядывает комнату.

— Опять следил за мной?

— Это моя фишка. Я всегда рядом, даже если далеко. Ты стала изобретательнее, я снимаю шляпу.

— Твое одобрение не нужно.

— Я научил тебя всему.

— Многому, — поправляет Эстер. — За это тебе большое спасибо. Теперь тебе пора, — она делает шаг в сторону двери, чтобы лично открыть ее и выпроводить его вон, пока Андрес вновь не запудрил ей мозги. Однако мужчина ловко, но мягко берет ее за руку, останавливая.

— Я сожалею. Я скучал по тебе, Эстер.

Он проводит указательным пальцем по линии от мочки ее уха до подбородка, у нее дрожат ноги, пересыхает во рту. Эстер убеждала себя, что ненавидит его, что никогда не простит, что выбросит его из своего сердца, как он выбросил ее из своей жизни, но его запах затуманивает разум, его прикосновения выбивают из колеи, и даже самый дорогой бриллиант на свете сейчас не такой желанный, как его губы.

— Я тебе не верю, — Эстер, собрав волю в кулак, отстраняется.

— Тебе я не вру. Никогда, — он не делает больше попытки коснуться ее, но сбрасывает маску, в секунду меняется в лице, смотрит на нее с трепетом, разглядывая тонкие черты лица.

Теперь она видит в его глазах отголоски мыслей, искры чувств, становится труднее держать себя в руках. Ей хочется понять его, залезть в его голову и, наконец, разобраться в нем, но у нее никогда не получалось этого сделать, истина всегда ускользала от нее, правду знал лишь Андрес.

Словно в киноленте, перед глазами Эстер проносятся картинки из прошлого. Его рваные поцелуи, их сплетенные пальцы, улочки Парижа, где, прижав ее к стене, он нежно что-то шептал на испанском, его ребяческая улыбка, шелест купюр в ее руках…

Она тонет. Прямо сейчас. В его глазах, в своих чувствах, в воспоминаниях. Андрес не спрашивает разрешения, он притягивает ее к себе и целует. Чувственно, глубоко, немного развязно. И Эстер снова подчиняется.

_____________________________

*Река в Чехии

**Простите(англ)

***Это ваше? (англ)

========== “Междустрочие”. ==========

Эстер досконально изучила его за те пятнадцать месяцев, что они провели вместе. Он не любил Америку, считал, что американцы потеряли шарм. Он завтракал горьким грейпфрутовым соком и черным кофе. Когда он злился, его взгляд становился холодным, а лицо переставало выражать какие-либо эмоции. Он любил, когда она будила его поцелуями и шепотом на разных языках. Он ненавидел, когда ему не подчиняются, это доводило его до высшей точки ярости, но Эстер все равно всегда делала по-своему. Андрес сходил с ума от ее идей и легким росчерком пера доводил их до совершенства, они купались в деньгах, а потом бездумно их тратили. Он был смельчаком. Он не боялся ни полиции, ни суда, ни даже самой смерти. Он был вспыльчив. Один раз они выбросили с балкона почти сотню тысяч евро, потому что поссорились из-за… Эстер даже не помнила, из-за чего. Он дорожил своим братом, безумно его любил, он называл его гением. Андрес жил сегодняшним днем, и это завораживало.

Он признавался ей в любви. Впервые он сказал ей эти заветные три слова в четвертом часу утра в Лиссабоне, куда они отправились после Италии. Он думал, что она уснула, нежно поцеловал ее в обнаженное плечо и прошептал: «я люблю тебя». Эстер заставила себя лежать смирно, не хотела рушить для него этот момент, хотя внутри нее в эту секунду разрывались салюты. Глаза ее застелили слезы, и ей хотелось кричать от счастья, целовать его до помутнения сознания, ведь она безмерно, бесконечно любила его. Андрес обнял Эстер сзади, уткнувшись носом ей в шею, повторил это снова, так легко, словно пожелал доброй ночи, а затем и правда крепко уснул. На следующее утро, поцеловав его в уголок губ, Эстер впервые прошептала:

— Je t’aime*.

Он улыбнулся, не открывая глаз, и его тонкие музыкальные пальцы заскользили по ее обнаженной коже.

— Je t’aime aussi**, — Андрес поцеловал ее с таким трепетом, с каким ни один мужчина ни до него, ни после, не целовал ее.

Он позвал ее замуж.

Однажды в Лондоне Андрес учил ее стрелять. Наступила осень, небо надолго затянуло серыми тяжелыми тучами, трава под ногами была сырой от бесконечных дождей, и Эстер дрожала от холода, но все равно оставалась на улице и упорно оттачивала меткость.

— Вот так, — он был не в настроении с самого утра и почти грубо ухватил ее за бедра, разворачивая их так, чтобы она встала в правильную позицию. — Не получается, потому что ты стоишь как попало.

Эстер не понравился этот выпад, и она, удерживая тяжелое оружие двумя руками, плавно повернулась, держа его на прицеле. Андрес удивленно вскинул брови, однако ничего не сказал.

— Если у тебя не задалось утро, не надо срывать злость на мне.

— Это угроза?

— Догадайся сам, — она все еще не опускала оружие.

— Ты выйдешь за меня замуж? — вдруг спросил он, напрочь выбивая Эстер из колеи. Она вздрогнула, чувствуя, как внутри от нарастающего волнения переворачивается желудок.

— Я на тебя пистолет направила… — напомнила она, чтобы потянуть время, чтобы дать себе осознать происходящее.