Bonsoir, Mademoiselle (СИ)

— Я вижу, — он на секунду отвлекся от ее глаз и сосредоточился на дуле пистолета. Губы его изогнулись в ухмылке. — Мне это кажется романтичным.

— Это не смешно.

— Я серьезно, — он развел руками в стороны. — Я люблю тебя. Безумно люблю, ты же знаешь. Выходи за меня, Эстер. За кольцо не переживай, я достану кольцо с самым большим в мире бриллиантом!

Она медленно опустила оружие и покачала головой, разглядывая его улыбающееся лицо. Глаза Андреса горели. Девушка медленно преодолела образовавшееся между ними расстояние и нежно поцеловала его в губы, привстав на цыпочки, чтобы быть выше. Он обнял ее за талию, прижимая к себе ближе, второй рукой перебирая длинные темные волосы, вьющиеся от влаги.

— Нет, — сказала она, прервав поцелуй. — Мой ответ: «нет».

— Почему?

— Не хочу стать еще одной бывшей женой.

Андрес рассмеялся, но не отпустил ее:

— В следующий раз я спрошу, наведя на тебя дуло пистолета, — пообещал он.

Он любил кураж, ему нравилась опасность, адреналин, порой он специально нарушал план, чтобы импровизировать, чтобы быть на волоске от провала, он ловил от этого кайф, и в итоге, его взяли. Эстер прорыдала полночи, тщетно пытаясь найти способ вытащить его из лап полицейских, она звонила всем знакомым, кто мог бы поспособствовать, но Андреса ждал суд, это было неизбежно.

Я люблю тебя. Уезжай. Я найду тебя.

Это были последние слова перед тем, как его скрутили и уложили на землю. Это был последний раз, когда Андрес признался ей в любви. Эстер покинула Мадрид, где все случилось, сразу после суда, и долго его ждала.

Она уехала в Бразилию, каталась по Латинской Америке бесконечно долго, завела новых друзей, учила их грабить, но красиво, с шармом, как умела только она…

Эстер верила, что он вернется, верила, что он найдет ее, где бы она ни была, он ведь всегда находил. И вот до нее дошли слухи, что неуловимый Андрес де Фонойоса вышел из тюрьмы, вновь вернулся к работе и… снова женился. Не на ней.

Ее сердце было разбито. Снова. Душу, казалось, вывернули наизнанку. Было так больно, что невозможно стало дышать… Эстер, выронив телефон из рук, упала на колени на мягкий ковер в гостиной своего дома. Ее колотило мелкой дрожью, согнувшись пополам, она истошно закричала, в надежде выпустить из себя ту боль, не дать ей завладеть ею. Однако на этот раз Эстер не проронила ни слезинки, ей это казалось унизительным. Сжав руки в кулаки, она поклялась себе пристрелить его, если он вновь окажется на ее пороге.

_________________________________

*Я люблю тебя (фр)

**Я тоже тебя люблю (фр)

========== “Другая. Его. Эстер”. ==========

Берлин, Германия. 2016 год.

Эстер безупречно играла роль вдовы молодого итальянского ювелира, говоря о муже, которого никогда не существовало, она даже могла заплакать. Уже месяц она раздумывала над тем, как бы ей суметь достать из Берлинской картинной галереи портрет Симонетты Веспуччи, и потому с радостью крутилась в высших кругах нового света Германии, подружилась с женой директора галереи и искала слабые стороны охраны. Когда она ставила перед собой невыполнимые задачи, мысли постоянно было заняты делом, и ей было не так одиноко.

На безымянном пальце Эстер сияло изящное кольцо из белого золота с неприлично большим камнем, и иногда, когда меланхолия побеждала, она с грустью думала о том, что хотела бы, чтобы кто-то по-настоящему, с трепетом, попросил ее руки и сердца. А затем она смеялась сама над собой, ведь уже не была уверена, есть ли у нее сердце.

На город опустилась глубокая ночь, время за светскими разговорами для людей летело быстро, Эстер же жутко скучала, но была вынуждена пока подстраиваться под этот образ жизни. Один из ее высокопоставленных друзей после небольшого приема подвез ее до дома, галантно открыл дверь авто и подал ей руку.

— Danke*, — Эстер ежится от холода, март в этом году не радует теплой погодой, а она одета лишь в длинное коктейльное платье с тонкими бретелями и легкий жакет.

— Nichts zu danken, Miss Ester**, — он так хорош собой, так прекрасно воспитан, так умен, что у Эстер начинает просыпаться настоящий живой интерес к нему, и пусть она предпочитает не смешивать роботу и личную жизнь, для Ральфа она готова сделать исключение.

Она бросает короткий взгляд на окна своего дома, который снимает в элитном районе старого Берлина, и брови ее сдвигаются к переносице. Проследив за ее взглядом, мужчина берет Эстер за руку и спрашивает, все ли в порядке.

— Да-да, — она говорит по-английски, немецкий не всегда дается ей легко, а сейчас она более не может думать о правилах грамматики. Она вновь смотрит наверх, на тонкие занавески, затем улыбается и переводит взгляд на Ральфа. — Прости, я не могу пригласить тебя. Утром мне рано вставать.

Он расстроен, и она видит это в его глазах, однако, воспитание не позволяет Ральфу настоять, и мужчина вынужден с ней попрощаться. Эстер позволяет ему поцеловать себя в щеку в качестве утешения. Нет, он слишком аристократичен, в нем нет огня, совершенно. Эстер сейчас это на руку, но в груди едва заметно щекочет: это разочарование.