Бонжур, Антуан !

- Тогда я училась в колледже и не могла поехать. Но в прошлом году я ездила в Лилль к бабушке, мы вместе ходили на могилу. Неужели вы думаете, что он не умер? - испугалась Тереза. - Это невозможно!

- Сейчас проверим, - я положил перед Терезой фо-фотографию братьев Ронсо, взятую у старого Гастона. - Это он?

- Папа! - воскликнула она. - И дядя Пьер. Какие они тут молодые! А это наш дом. Как попала к вам эта фотография? - В глазах ее мелькнуло невысказанное подозрение.

- Прочти на обороте, - сказал я.

- Так вы подумали, что он Мишель Ронсо? - взволнованно ответила Тереза. - Но дядя Пьер никогда не был Ронсо. Он был всегда Дамере. Они же были не совсем родные братья, у них только мать была одна, а отцы разные. Как это называется?

- Единоутробные, - подсказал я.

- Да, бабушка Аннет была матерью моего дяди. Отец был старше дяди Пьера, и бабушка жила не с нами.

- Как фамилия твоей бабушки? - спросил Антуан.

- Она стала Дамере после второго замужества, это было очень давно. Ведь бабушке сейчас семьдесят семь лет. Муж ее тоже умер, - добавила Тереза.

- Давно она живет в Лилле? - это Иван включился в перекрестный допрос.

- Они переехали туда вскоре после войны, когда получили наследство. Кроме того, дядя почему-то не хотел жить в Бельгии. Он очень хорошо относился ко мне, хотел даже удочерить, но мама не согласилась, хотя после смерти отца мы остались совсем без средств, мама была вынуждена продать "Остеллу".

- Значит, все-таки не дядя купил ваш дом? - спросил я.

- Нет, он только приезжал к нам. Недавно я смотрела старые книги, кажется, с сорок седьмого года. "Остелла" всегда принадлежала барону Мариенвальду, и тот лишь платил жалование маме за обслуживание постояльцев. Но дядя Пьер охотно помогал нам. Он отдал меня в католический колледж в Монсе, где я училась десять лет. Я не очень любила свою школу, мы жили за глухими стенами. Но зато дядя был рядом, он часто навещал меня, он был для меня как отец.

- А какие отношения были между ними? Между твоим отцом и дядей?

- Этого я не знаю. Неужели вы в чем-то подозреваете его? - Она вскинула на меня свои жаждущие глаза, и в них была мольба о пощаде.

Я взял ее руку, она не отстранилась.

- Мужайся, Тереза. Я не имею права безответно пользоваться твоей доверчивостью и обязан рассказать все, что знаю.

- Тогда была война, - вмешался Антуан, чтобы хоть как-то подготовить ее. - Ты, конечно, не помнишь этого, ты родилась после освобождения. Но война тем не менее была. Мы устали от наших страданий и взяли в руки оружие. Мы боролись не только против бошей, но и против рексистов, которые предавали свой народ. И мы, партизаны...

- Мой дядя никогда не был партизаном, - перебила Тереза, пытаясь опередить события. Иван сверкнул на нее глазами. - Во всяком случае, он никогда не говорил мне об этом.

Я был на распутье. Никак не желала проясняться хрустальная глубь родника, взбаламученная моей же рукой. Я сам потревожил камни, нарушил их зыбкий покой. Где тут истина, а где ложные наслоения? Неохотно подтверждается версия старого Гастона. А если честно, то вовсе она не подтверждается, особенно после того, что узнали мы от Терезы. На белом камне одно осталось имя: Мишель, он же Пьер Дамере. Но тут-то и начинается раздвоение. Визитная карточка Пьера Дамере - это одно, а слово "Дамере", начертанное рукой Альфреда на схеме боя, - это другое, во всяком случае, может быть другим. Надо доказать или опровергнуть это тождество. Иначе не прояснится глубь родника. Но я должен пойти до конца и потому не имею права щепетильничать и щадить Терезу.

- У нас есть основания полагать, что Пьер Дамере был предателем, решительно продолжал Антуан. - Видишь, он скрыл от тебя, что был в партизанах. А ведь он состоял в отряде. И он предал своих товарищей, предал особую диверсионную группу "Кабан". По его вине погибло девять человек. Так сообщил нам старый Гастон. А после войны Дамере убил командира "кабанов" Альфреда Меланже. И почему он предал и убил, как ты думаешь, Тереза?

- За моего отца?! - выкрикнула она с отчаянием.

- Да, Тереза, - продолжил я вместо Антуана. - Не знаю, как братья были связаны, но твой отец был рексистом. Он составлял списки бельгийских патриотов и передавал их в гестапо. Твой отец был убит по приговору Армии Зет. И убил его мой отец, Борис Маслов.

- Его убили партизаны, - поправил Антуан.

- Его убил Борис Маслов, - безжалостно повторил я. - Альфред Меланже промахнулся, и мой отец стрелял вторым.

- Боже мой, - она закрыла лицо руками. - Этого не может быть... Отец, мой отец... Это ужасно... Меня обманули... Но как это могло случиться?.. Так, значит, и сейчас они продолжают обманывать меня... Какая ложь! А вы?.. Наверное, вы тоже теперь ненавидите меня?

Я дотронулся до ее плеча, ощутив под ладонью трепещущее тело.

- Что ты, Тереза? Да! Я могу ненавидеть человека, предавшего отца. Но ты? При чем здесь ты, Тереза?

- Она же влюблена в тебя, - выпалила Николь. - Не плачь, Тереза, я тоже плакала по своему отцу, я сама лишь позавчера узнала. Но мы должны знать, потом станет легче.