Борьба великих государств Средиземноморья за мировое господство

Лежащая между защищающими ее рукавами восточной и западной гаваней Александрия в начале I века до н. э. была признанной королевой Восточного Средиземноморья. Здесь Эвклид во времена первого Птолемея (323–285 годы до н. э.) систематизировал свою геометрию и создал математическую школу. На вопрос Птолемея, можно ли геометрию сделать проще, Эвклид ответил: «В геометрии нет царских дорог». Здесь Аристарх Самосский, математик и астроном, в 280–265 годах до н. э. создал теорию, утверждающую, что Солнце, а вовсе не Земля, является центром Вселенной – эту концепцию игнорировали много веков (а потом и вовсе утратили). В том же веке в Александрии Эратосфен успешно измерил окружность Земли. Ему сказали, что в Асуане в середине лета солнце освещает дно сухого колодца, иными словами, оно находится прямо над головой (это значит, что Асуан находится на тропике). Затем он измерил тень, отбрасываемую вертикальным шестом в Александрии (также в день летнего солнцестояния), и установил угол падения солнечных лучей. Согласно расчетам, получилось, что расстояние между Асуаном и Александрией составляет 1/50 окружности Земли. Зная расстояние между двумя городами, он получил длину окружности. Даже с такими примитивными инструментами он получил удивительно точный результат – погрешность составила меньше 10 процентов. Будучи удивительно разносторонне образованным человеком, Эратосфен внес большой вклад в культуру Александрии. Ему принадлежат труды по астрономии, геометрии, географии, истории, философии и грамматике. Вероятно, слово «энциклопедия» (пособие по всем отраслям знаний) возникло в этом великом эллинистическом городе в дельте Нила.

Александрия была средиземноморским городом в полном смысле этого слова. Здесь Восток и Запад встретились и соединились, образовав уникальный сплав. Однако его составные элементы часто оказывались нестабильными. Эдуард Гиббон, давший описание города в «Закате и падении Римской империи», показывает обе стороны александрийской монеты. «Этот красивый и правильно выстроенный город, уступавший в великолепии лишь одному Риму, имел 15 миль в окружности и был населен 300 000 свободных граждан и по меньшей мере таким же числом рабов. Его гавань служила складочным местом для дорогих продуктов Аравии и Индии, направлявшихся в столицу империи и ее провинции. Праздность была там незнакома. Множество рук было занято выделкой стекла, тканием материй изо льна и производством папируса. Каждый пол и возраст был занят какой-либо промышленной деятельностью, даже слепые и увечные находили работу по своим силам. Но население Александрии, представлявшее смесь различных наций, сочетало в себе тщеславие и непостоянство греков с суевериями и упрямством египтян.

Самое ничтожное обстоятельство – временный недостаток в мясе и чечевице, оставленное без обычного ответа приветствие, допущение в публичные бани не по порядку старшинства и даже спор из-за какого-нибудь религиозного вопроса – могло возбудить мятеж в этой громадной толпе, свирепой и неумолимой, когда она увлекалась жаждой мщения». Пророчество жреца Мемфиса, заявившего, что в городе, где похоронят Александра Великого, будет неспокойно, сбылось. Александрия всегда была городом раскола.

Два великих института, основанные Птолемеями в Александрии, – это Дворец и Музейон (от которого произошло современное слово «музей»). Дворец этих греческих фараонов был окружен садами и являлся, по словам сэра Уильяма Тарна, скоплением размещенных рядом залов и жилых помещений. Он располагался на южном мысу восточной гавани, вдали от главной коммерческой гавани, и был напрямую связан с Музейоном. Э.М. Форстер в «Александрии» писал: «Именно в этом районе, среди садов и колоннад, родилась культура Александрии. Дворец обеспечивал финансирование и задавал тон. Музейон реагировал воображением или знанием…» Птолемеи были в высшей степени чувствительны к культуре, и их величайшим достижением явилась культура, развитие которой они всячески поощряли. Они покровительствовали художникам, ученым и другим деятелям науки и культуры.

Дворец контролировал все: в этом была слабость, но также и сила Музейона. Художники, поэты, математики и многие другие находились на содержании у Дворца и старались адекватно реагировать на такое положение. Э. М. Форстер писал: «Победные оды, погребальные песни, свадебные гимны, генеалогические древа, медицинские назначения, механические игрушки, карты, военные машины – если Дворцу что-то требовалось, достаточно было просто сообщить в Музейон, и соответствующие люди немедленно приступали к работе».