Борьба великих государств Средиземноморья за мировое господство

Культура великих храмов постепенно утратилась. Незадолго до наступления 1800 года до н. э. строители храмов исчезли, словно по мановению волшебной палочки. Их неожиданное исчезновение может объясняться тем, что население переросло природные ресурсы острова или было истреблено какой-то болезнью. Не исключено, что изменившиеся климатические условия (что могло произойти после 2500 года до н. э.) заставили людей уйти. Острова не то чтобы совсем обезлюдели, но оставались малонаселенными, пока их снова не заселили люди с Сицилии во время бронзового века. Более бедная культура, чем предшествовавшая ей, дополненная пришельцами позднего бронзового века, просуществовала еще тысячу лет.

Карфаген был разрушен в 146 году до н. э. Ромул Августул, последний римский император Запада, был смещен варварами в 476 году – иными словами, эти события разделяет чуть более 600 лет. Великий век Афин, начавшийся в 478 году до н. э., продлился едва ли пятьдесят лет. Время – понятие относительное. Если Святую Деву заменить древней богиней-матерью, жизнь многих мальтийских крестьян и сегодня не так уж сильно отличается от жизни ранних мальтийских земледельцев.

Мальта вышла на историческую сцену с прибытием туда финикийцев около 1000 года до н. э. Возможно, микенцы, совершая плавания на запад, достигли архипелага даже раньше, поскольку стилистические изменения, имевшие место во 2-м тысячелетии до н. э. в украшениях некоторых храмов, предполагают микенское влияние. Но если эти самые ранние из великих средиземноморских мореплавателей на самом деле достигли Мальты, они, похоже, не оставили никаких других свидетельств своих визитов. Однако, начиная примерно с 1000 года до н. э. и далее, существует множество свидетельств финикийского присутствия. Представляется, что пришельцы использовали южную гавань Марсашлокк, а не Большую гавань. Даже если они причаливали свои корабли и вели строительство вокруг Большой гавани, что, безусловно, делали в более поздний период, свидетельств этого уже не найти. В любом случае Марсашлокк – первая гавань, которую встречает мореплаватель, совершая путешествие в северном направлении из Африки. Ранние финикийские мореплаватели, вероятнее всего, не пытались колонизовать остров, а использовали его в своей традиционной манере, как торговое поселение и гавань, где можно передохнуть и выполнить мелкий ремонт своих кораблей.

После основания Карфагена маленький архипелаг на пути между Северной Африкой и Сицилией приобрел большую важность, и постоянное пуническое поселение стало расти. Д. Х. Трамп в «Мальтийской археологии» пишет: «Другие влияния тоже заметны. Торговля принесла отдельные предметы из Египта и Греции, хотя острова никогда не были заняты этими народами». Терракотовый саркофаг подтверждает египетское влияние. Также обнаружены греческие сосуды в некоторых финикийских гробницах: привлекательная «чаша-птица» с Родоса середины VII века и коринфская или кикладская чашка. Мальта, на самом деле, демонстрирует часть процесса, который имел место по всему Средиземноморью начиная с 1000 века до н. э. Человек-судостроитель прибыл и произвел «перекрестное опыление» культур внутреннего моря. Длительная изоляция Мальтийского архипелага, результатом которой стала уникальная храмовая архитектура, подошла к концу. Как и другие острова, Мальта стала участвовать в средиземноморской истории, в борьбе между разными группами и народами за господство в бассейне.

Название Мальта произошло от финикийского слова malat – «гавань» или «место убежища». Таковым остров действительно, должно быть, казался ранним мореплавателям, когда они замечали его в середине моря, расположенным на перекрестке торговых путей, на линии раздела между восточным и западным бассейном. Соседний остров Гоцо они называли Gaulos. Этим словом финикийцы обозначали лохань или любой округлый бак – отсюда его применение к круглым торговым судам, так же как к острову Гоцо, который имеет круглую форму и со стороны моря немного напоминает перевернутую лоханку.

Как и в других местах Средиземноморья в VII веке до н. э., наступая на пятки финикийцам, пришли их торговые конкуренты – греки. На Мальте греки и финикийцы, по-видимому, вели мирное сосуществование без ссор. В поселении Марсашлокк, где финикийцы построили храм своему божеству Мелькарту, на двух столбах имеются надписи, посвященные богу, на греческом и финикийском языках. (Именно обнаружение этих столбов в XVII веке позволило французскому ориенталисту[5] расшифровать финикийское письмо – прародителя всех европейских алфавитов.) Греки и финикийцы не враждовали на Мальте, вероятно, потому, что остров до прибытия греков был карфагенской колонией. Пуническая культура пустила глубокие корни, и греки занимали не настолько прочное положение, чтобы бросать вызов соперникам.

Греки, в свою очередь, назвали остров Melita. Это слово произошло от греческого meli – мед, которым остров славился в древности. Хотя возможно, что это всего лишь искажение финикийского malat, что показалось грекам наиболее близким к их собственному языку.