Борьба за влияние в Персии. Дипломатическое противостояние России и Англии

И англичане и русские ожидали, что беспорядки вспыхнут в Персии после смерти Насреддин-шаха, но это неизбежное событие рассматривалось в отдаленном будущем. Хотя приближался пятидесятый год его царствования, Насреддин-шах имел превосходное здоровье, был физически энергичен и моложав, но 1 мая 1896 г. он был убит последователем Джамал эд-Дина Афгани.

Известие, что шах был застрелен, достигло русской и английской миссий в два часа дня, но именно к полковнику В.А. Косоговскому, командующему казачьей бригадой, Амин ос-Солтан обратился за помощью в этот критический момент. В наспех написанной записке великий визирь уполномочил полковника «собрать всех казаков и назначить их для патрулирования города с целью предотвратить беспорядки». Было добавлено примечание, оказавшееся красноречивым, что с шахом все в порядке. Чтобы предотвратить слухи о причинах появления казаков в городе, Косоговский объявил, что турецкий посол Мониф-паша, которого ожидали в Тегеране несколькими днями позже, внезапно прибыл и шах приказал бригаде обеспечить почетный караул. Через несколько минут казаки были уже в пути, и скоро весь город был в руках Косоговского.

Отдав необходимые распоряжения, Косоговский поехал ко двору, где он обнаружил собравшихся высших чиновников, возглавляемых Амином ос-Солтаном, который, казалось, твердо контролировал ситуацию. Внезапно Камран-мирза Наджиб ос-Салтане, любимый сын шаха и военный министр, ворвался в комнату. Бледный, в отчаянии, с дико блуждающими глазами, он воскликнул: «Ужасно, прямо через сердце!..» Косоговский подошел к Амину ос-Солтану и сказал, что с этого момента он будет выполнять приказы только великого визиря. Амин ос-Солтан смутился, видя Наджиба ос-Салтане, и предложил, чтобы Косоговский выполнял также приказы военного министра. Косоговский отказался иметь двух господ и потребовал решения о том, чьи приказы он должен выполнять. Наджиб ос-Салтане, осознавший ситуацию, быстро отступил и сказал Косоговскому, чтобы он обращался за распоряжениями к великому визирю.

Краткое послание Амина ос-Солтана о том, что шах был застрелен, но нет причин для тревоги, не удовлетворило Дюранда. В то время как русская миссия получала информацию от командующего казачьей бригадой, принимавшего активное участие в событиях дня, британский посланник должен был положиться на свои собственные источники по сбору информации. Врач миссии, доктор Скулли, в сопровождении секретаря Навваба Хасана Али-хана добрался к Шахзаде Абдол Азиму. Они вернулись через час и сообщили, что шах был убит. Доктор Скулли обследовал рану. «Пуля, пройдя между пятым и шестым ребрами, попала в сердце. Смерть, должно быть, была мгновенна. С целью предотвращения паники Амин ос-Солтан поместил тело в экипаж, поддерживал его подушками и перевез во дворец, как будто шах еще был жив».

Около четырех часов прибыл генерал Малетта, итальянский адъютант Наджиба ос-Салтане, просить Дюранда посетить принца. Так как Наджиб ос-Салтане и Зел ос-Солтан долгое время были соперниками наследника, Дюранд понимал, что возможность мирной преемственности зависит от поведения русского и британского посланников. Дюранд так описал встречу: «Принц сидел на земле посередине дороги. Как только я приблизился, он встал с земли и обменялся рукопожатием со мной; нас оставили одних. Он выглядел потрясенным, его бледное лицо, синие форменные брюки и заостренные кожаные ботинки покрыты грязью. Я выразил мои искренние соболезнования; хотя он был бесхарактерным человеком, стал любимым сыном шаха, и было очевидно, что смерть отца стала большим ударом для него. Но скоро выяснилось, что печаль из-за потери отца не была самым сильным чувством. Он боялся плохого отношения наследного принца, если тот придет к власти. Я старался разуверить его, убеждая его сразу правильно повести себя с его братом. …Тогда он понял, что он не имеет никаких шансов на престол, и умолял меня защитить его… Наконец он спросил, может ли он стать британским подданным. Он говорил на фарси, но немного знает по-французски; чтобы удостовериться, что я понял его точно, поскольку персидское слово было довольно неопределенным, он сказал: «Можно ли английского подданного сделать английским подданным?»