Борьба за влияние в Персии. Дипломатическое противостояние России и Англии

К концу апреля различные фракции двора с нетерпением ожидали падения Амина ос-Солтана. Русский посланник Петр Михайлович Власов, сменивший Аргиропуло в 1902 г., и месье Наус, тесно с ним сотрудничавший, ожидали прихода к власти Солтана Маджид-мирзы Эйна од-Дойлы, крайнего реакционера. Британцы предпочли бы более патриотичного Амина од-Дойлы, искавшего подходы к англичанам и даже предлагавшего свергнуть своего давнего соперника. В письме к Гардингу Амин од-Дойлы выразил чувства тех многочисленных персов, кто оплакивал катастрофический упадок своей нации и опасался ее полного исчезновения. Он писал: «Я оплакиваю мою страну, которая вот-вот окажется в лапах России, и не могу понять, как получается, что вы молчите. Вы не осведомлены о фактах или британское правительство хочет видеть Персию, подобно Бухаре, зависимой от России? Я не тайный агент Англии и не слуга России, но я горжусь тем, что я патриот».

Гардинг ответил, что не может работать против премьер-министра, но Англия готова помочь Персии, когда бы та ни попросила о помощи.

В столице соблюдался мир и видимость порядка, а в провинциях от города к городу расползалась анархия. Правительственная машинерия дала сбой в Азербайджане, где губернатор Мохаммад Али-мирза, наследник трона, обратился к криминальным элементам за помощью в удержании власти над провинцией. Командиром конницы был назначен известный бандит Рахим-хан, племенной вождь с Карадага, приговоренный годом раньше к смерти и помилованный принцем-губернатором. Русский генеральный консул в Тебризе Иван Федорович Похитонов пользовался большим влиянием на валиада (наследного принца). Крайний националист и империалист, грубый и жестокий в своих методах, Похитонов имел «репутацию ненавистника всего английского». Когда исполнявший обязанности британского консула Х. Стивенс попытался установить с Похитоновым дружеские отношения, его попытка не только не встретила понимания, докладывал Стивенс, но он подвергся публичному оскорблению.

Когда в Тебризе вспыхнули бунты, направленные против иностранцев, Стивенс заподозрил в подстрекательстве турецких агентов. В отличие от Стивенса, не посвященного во все секреты тегеранской дипломатической миссии, Гардинг знал, что движение это возглавлялось персидским духовенством. Он и сам был почти явным участником. Но его встревожили громкие заявления Похитонова о том, что русские войска, сосредоточенные вдоль границы с Персией, могут быть использованы для защиты русских инженеров, работающих на дороге Джульфа – Тебриз – Казвин. Он связался с Лансдауном и получил разрешение заявить Амину ос-Солтану, что вход русских войск в Персию с целью подавления беспорядков заставит британцев «принять идентичные меры на юге и востоке». Не может быть сомнений, что эта информация была незамедлительно передана в русское дипломатическое представительство.

В отсутствие необходимых документов невозможно сказать, планировало ли русское правительство крупномасштабную вооруженную интервенцию в Персию летом 1903 г. На Дальнем Востоке стремительно сгущались тучи войны, отвлекая внимание правителей России от других регионов потенциальной экспансии. Однако случаи вторжения на персидскую территорию имели место. Еще 15 декабря 1894 г. царь подписал инструкцию, разрешавшую русским пограничникам пересекать границу, заходить в Персию при преследовании бандитов и действовать на персидской территории вплоть до их уничтожения.

7 августа 1903 г. инструкция была утверждена с некоторыми изменениями. Русским войскам разрешалось, действуя на персидской территории, наказывать тех, кто был «виновен в укрывательстве беглых преступников». В своей «Инструкции» новому посланнику в Тегеране Алексею Николаевичу Шпееру Ламздорф разъяснял, что подобные инструкции – результат неспособности персидского правительства поддержать порядок на границе.

В декабре 1903 г. в Персию, несмотря на протесты ее правительства, была направлена карательная экспедиция.

8 марте 1904 г., через месяц после начала Русско-японской войны, русские приостановили действие инструкции, разрешавшей ее войскам входить на территорию Персии, но вскоре восстановили его «из-за продолжающегося бандитизма» на границе.

Возмущение в Тебризе и других местах, направленное первоначально против иностранцев, легко трансформировалось во вспышки насилия против национальных меньшинств. В Тебризе и других городах Азербайджана под угрозой оказались христиане. В Хамадане евреи жили в постоянном страхе за свою жизнь. По всей стране мишенью враждебности, возбуждаемой и направляемой наиболее фанатичной частью духовенства, стали бахаисты. Самые кровавые эпизоды имели место в Йезде и его окрестностях, где губернатор Махмуд-мирза Джелал од-Дойлы, сын Зела ос-Солтана, вдохновляемый видным исфаханским священником ага Неджефи, натравил на бахаистов толпу из нескольких тысяч человек. За несколько полных ужаса дней больше сотни мужчин, женщин и детей были подвергнуты пыткам и убиты, дома их разграблены и сожжены, фруктовые деревья выкорчеваны, а посевы вытоптаны.