Борьба за влияние в Персии. Дипломатическое противостояние России и Англии

Борьба этих банков продолжалась год за годом, причем англичанам обычно приходилось обороняться. Летом 1902 г. русский банк намеревался открыть в Мешхеде отделение, где был бы управляющий и штат из двенадцати сотрудников. Намечалось открыть еще одно отделение в Сеистане. Керзон понимал, «какие возникнут возможности для русского вмешательства и как возрастут русские интересы в Сеистане при закреплении там русского банковского бизнеса». Правительство Индии не знало, сочтет ли Имперский банк Персии выгодным открыть отделение в Сеистане, однако, как писал Керзон, «такая мера была бы чрезвычайна для наших интересов, и мы предложили бы… обратиться в банк по этому вопросу».

Хотя официальная монополия на выпуск банкнот принадлежала Имперскому банку, в октябре 1903 г. русский банк выпустил в обращение кассовые чеки. Поскольку они оплачивались предъявителю и обеспечивались в высшей степени надежным учреждением, эти бумаги не уступали деньгам и нарушали принадлежащее Имперскому банку право эмиссии. Управляющий Имперским банком Дж. Рабино пожаловался Гардингу, тот заявил протест министру иностранных дел Насролла-хану Моширу од-Дойлы. 11 октября 1903 г. состоялась встреча для обсуждения этой проблемы. Но Гардинг, Мошир од-Дойлы, Наус и Рабино ни о чем не договорились. Вопрос остался открытым на много лет.

Временами финансовое соперничество двух банков превращалось в «военные действия». Управляющий русским банком Е.К. Грубе 14 марта 1906 г. пригласил в банк довольно много серрафов (мелких менял, осуществлявших на базаре большую часть банковских функций). Их уговорили устроить массовое изъятие вкладов из Имперского банка Персии. Если предъявить большое количество банкнот, думал Грубе, Имперскому банку не хватит монетной наличности, и ему придется прекратить платежи до поступления нового запаса монет. Закрытие дверей банка даже на время нанесет банку серьезный удар и, возможно, погубит его репутацию.

Операция началась 19 марта 1906 г. в понедельник. Менялы предъявили банкноты на сумму в 540 тысяч керанов (54 тысячи туманов). В разгар суеты из русского банка явился посланец с банкнотами еще на 800 тысяч керанов. Считать монеты – дело медленное. Посланец русского банка так хотел истощить запасы серебра банка-соперника, что предложил взять деньги не считая. К концу дня банк выплатил 1340 тысяч керанов. Во вторник он выплатил еще 500 тысяч, в среду – 378 тысяч. В четверг был Новруз (Новый год), а в пятницу, как обычно, дела не велись. В субботу 24 марта были предъявлены банкноты еще на 329 тысяч керанов. Всего за четыре дня из банка было изъято 2547 тысяч керанов, из которых 1647 тысяч потребовала «публика», а 900 тысяч – служащие русского банка. Ресурсы Имперского банка оказались достаточными, и атака провалилась[40].

Британский поверенный в делах в Санкт-Петербурге в письме Ламздорфу пожаловался на организованное русскими массовое изъятие денег из Имперского банка. Тот все отрицал. Британский поверенный в делах в Тегеране Грант-Дафф, отвечал Ламздорф, в частном разговоре с Грубе упомянул об обвинениях Рабино. Грубе заметил, что, если бы жалоба была подана официально, она повлекла бы за собой официальную акцию русского банка: через русское дипломатическое представительство была бы подана жалоба на месье Рабино по обвинению в клевете.

Прозвучавший в марте 1903 г. совет А. Гардинга о том, что британскому правительству следует взять под контроль Имперский банк и рассматривать его скорее как политическое, нежели как коммерческое предприятие, так и не был принят. Несмотря на периоды серьезных трудностей, этому банку удалось уцелеть как частному предприятию в состязании с русским Министерством финансов.

В течение весны и лета 1903 г. внутренняя ситуация в Персии продолжала ухудшаться. Двор был деморализован, коррумпирован и полон интриг. Ходили слухи, что любимая жена шаха, сестра Абдола Хосейн-мирзы Фарманфармы, планирует свержение собственного мужа. Говорили, что Амин ос-Солтан потерял свое влияние, поскольку высказался против желания шаха отправиться в паломничество в Мешхед. Кое-кто связывал падение влияния великого визиря с тем, что шах недавно отдал приказ выплачивать пенсион в 3 тысячи фунтов стерлингов в год, не считая круглой суммы единовременно, своему любимому астрологу, потому что ему приснилось, будто бы тот спас его, когда шах тонул; но атабег (Амин ос-Солтан), занятый проблемами очередного займа, вышел из себя и заявил, что ему приходилось добывать большие суммы денег для оплаты игрушек и путешествий шаха, но он не согласен платить за его сны.