Борьба за влияние в Персии. Дипломатическое противостояние России и Англии

Санкт-Петербург сделал вывод, что наиболее вредным для России, а потому недопустимым, является присутствие в Тегеране генерального казначея М. Шустера. Окончательный разрыв между ним и русскими был неизбежен, а его исход предопределен. Санкт-Петербург никогда не простил бы ему решающее участие в срыве попытки реставрации Мохаммада Али. Начались поиски предлога для его удаления. Шустер сам, своими опытом и добросовестностью, предоставил России повод для решительного вмешательства.

Меджлис объявил вне закона Малека Мансура-мирзу Шоа' ос-Салтане, одного из младших братьев Мохаммада Али и лидера контрреволюционных сил. 4 октября 1911 г. правительство поручило Шустеру конфисковать его собственность. Чтобы избежать возможных осложнений с иностранными представительствами, министр иностранных дел Восуг од-Дойлы проинформировал Баркли и Поклевского о том, что собственность лиц, участвовавших в мятеже, будет конфискована. Поклевский привлек внимание Восуга од-Дойлы к тому факту, что этот принц является турецким подданным (он принял турецкое гражданство, чтобы защитить себя от возможного преследования персидских властей); если персидское правительство конфискует его собственность, оно возьмет на себя ответственность за долги владельца русскому банку. 9 октября Шустер формально вступил во владение домом Шоа' ос-Салтане и его городским садом, а также пригородным имением в Доулетабаде, положив начало международному инциденту.

О действиях генерального казначея было немедленно доложено русскому генеральному консулу Ивану Федоровичу Похитонову, прибывшему в Тегеран меньше года назад. Ранее Похитонов долго служил в Персии и принадлежал к группе крайних националистов, не принявших англо-русское соглашение 1907 г., тоскующих по «славным дням» открытого, ничем не сдерживаемого соперничества. Хаотические годы персидской революции Похитонов провел на посту консула в Тебризе, где действовал практически бесконтрольно. Теперь на новом посту он вел себя так, как будто по-прежнему не подчинялся ничьим указаниям. Дж. Черчилль, старый и опытный английский чиновник, заметил в докладе своему посланнику, что «Похитонов создает новое учреждение, помимо дипломатической миссии, заводит собственный штат, казачий эскорт и слуг». Похитонов редко обращался за советом к своему начальнику, Поклевскому. Отношения между ними уже давно были неприязненными и напряженными.

Получив известие о том, что Шустер сделал свой ход, Похитонов начал действовать на свой страх и риск. Он послал своего сотрудника Петрова и нескольких казаков, которые выдворили служащих Шустера и захватили городской дом Шоа' ос-Салтане.

Шустер тут же направил Поклевскому телеграмму, в которой проинформировал его об инциденте и объяснил, при каких обстоятельствах был выполнен приказ о конфискации собственности Шоа' ос-Салтане. В заключение он написал: «Я чувствую уверенность, что ваше превосходительство признает действия ваших офицеров неоправданными и незаконными; поэтому я прошу вас в дружеской форме отдать немедленный приказ вашему консульству вывести свои силы и сообщить мне об их уходе».

Не прошло и часа, как Поклевский ответил, что если все права российских подданных надежно защищены, то дипломатическая миссия не станет препятствовать мерам, предпринимаемым персидским правительством против собственности Шоа' ос-Салтане, но будет считать его ответственным за все претензии к принцу, которые могут быть у русских подданных. В тот же день позже Поклевский телефонировал Похитонову и задал вопрос, почему тот вмешался в отношения между Шоа' ос-Салтане и персидским правительством. Последовал горячий спор по телефону, в заключение которого русский посланник потребовал ответа на вопрос, какие доводы может привести Похитонов в оправдание своих действий. Тот ответил, что у него есть свои причины. Разговор слышал персидский служащий телефонного узла, знавший русский язык и в тот же вечер доложивший обо всем Шустеру.

Получив телеграмму Поклевского, Шустер уведомил его, что собирается предпринять вторую попытку вступить во владение собственностью Шоа' ос-Салтане. 10 октября генеральный казначей и двое его помощников, Ф. Кэйрнс и Дж. Меррилл, нанесли Похитонову визит, прочитали ему правительственный приказ о конфискации и потребовали убрать казаков. Рассерженный Похитонов ответил, что эта собственность заложена в русском банке и нельзя принимать никаких мер, пока этот вопрос не уладят между собой правительство Персии и русская дипломатическая миссия. Он наотрез отказался убрать солдат из дома и сада Шоа' ос-Салтане. После этого Кэйрнс поставил его в известность, что возьмет собственность силой, что и было сделано без ущерба для конфликтующих сторон.