Борьба за влияние в Персии. Дипломатическое противостояние России и Англии

Казалось, никто не знал подробностей о ее действиях. Незнание увеличивало страхи.

Армянские торговцы табаком, бывшие русскими подданными, расспрашивали в русском консульстве о воздействии, которое монополия окажет на их бизнес. Консул сказал им, что их статус определен в соответствии с Туркманчайским соглашением и что появление монополии их не коснется. Он уверил купцов, что они могут продолжать покупать, продавать и импортировать табак, как и раньше.

Представитель монополии в Тебризе предпочел не ссориться с коммерсантами, защищаемыми Россией.

В Ширазе агитаторы распространяли слухи, что монополия сделает сотни торговцев банкротами и безработными, что цена на табак повысится, а страна будет захвачена иностранцами. Недавно прибывший управляющий монополий Орнштейн телеграфировал управляющему Шираз-ским отделением Бинсу о том, чтобы везде сообщали, «что у нас никогда не было намерения лишить людей их хлеба, но, напротив, нанять их на работу или как-то иначе заинтересовать нашим предприятием». Он доказывал, что монополия создаст капитал для страны, что впервые производитель станет получать наличные деньги за свои зерновые культуры, что люди смогут купить табак по старым ценам, но с определенными весом и качеством, что компания будет использовать торговцев для закупки и продажи на комиссионных условиях, что сотни людей смогут работать служащими и рабочими и что не более тридцати европейцев будут управлять компанией. Орнштейн дал Бинсу указание сообщить муллам, что англичане всюду уважают ислам.

Орнштейн, возможно, сообщал правду. Производитель мог бы извлечь выгоду из монополии, и потребителю можно было бы предложить лучшее изделие, хотя едва ли по старой цене. Но торговцы, конечно, понесли бы убытки, а именно они составляли наиболее красноречивую и мощную прослойку в городском населении Персии. Волнения против монополии продолжали возрастать. Муллы Шираза отказались входить в свои мечети, пока Бинс не будет изгнан из города. 29 мая ага мирза Мохаммад Али, муджтахид, объяснил представителю британского консульства, что либо Бинсу, либо духовенству придется оставить страну.

К разгару лета Тебриз кипел. Антимонопольные действия приобретали организованность и превращались в движение. По ночам в городе появлялись воззвания. Одно из них гласило: «Горе тем улемам, которые не будут сотрудничать с народом! Горе тем, кто не будет жертвовать свои жизни и средства! Любой из улемов, кто не согласится с народом, потеряет свою жизнь. Горе любому, кто продаст хоть щепотку табака европейцам!

Горе европейцам, если они захотят насаждать нравы неверных! Мы сначала убьем европейцев, а затем разграбим их собственность! Горе армянам, ибо они будут убиты и потеряют свою собственность и свои семейства! Горе тому, кто сохранит спокойствие!»

Амин ос-Солтан сказал Кеннеди, что русский генеральный консул в Тебризе подстрекал к публикации воззвания. Бютцов нанес монополии удар и оказал молчаливую поддержку сопротивлению, когда «объявил всем русским подданным, что они могут игнорировать существование табачной монополии и покупать и продавать табак без ее позволения».

То, что русский консул в Тебризе активно работал против монополии и способствовал активизации движения, также доложил Р. Патон. Муджтахиды проповедовали против компании. В течение месяца мохаррама огромные толпы плакальщиков бродили по улицам, принимая участие в поминальных самобичеваниях.

Вид крови, вопли, волнения усиливали напряжение почти до экстаза, когда могла начаться всеобщая резня христиан. Правитель Тебриза был странно спокоен. Патон приписывал это русскому консулу, который, как говорили, обещал защитить мулл. «Мне кажется, – написал Патон, – что сейчас та ситуация, которую ожидали русские». Под давлением персидские служащие уходили из монополии.

«Я боюсь, – продолжал Патон, – эта табачная концессия многое сделала для того, чтобы возбудить враждебное чувство против англичан, которых до недавнего времени рассматривали как друзей Персии. Теперь их подозревают в попытке установить свои обычаи, поэтому мнение об англичанах здесь подвергается полному пересмотру, и каждый низменный эпитет используется в их адрес».

Несмотря на предупреждения, полученные из Шираза и Тебриза, Кеннеди продолжал поддерживать опасный курс шаха. Власти в Тегеране считали, что ситуация в Тебризе была искусно спланирована и организована с тайной помощью правителя Тебриза, который, по признанию шаха и Амина ос-Солтана, «был гибким инструментом в руках русских». Шах хотел сместить его, но не решился на энергичные действия, которые могли стать причиной беспорядков и вмешательства России в персидские дела в провинции Азербайджан.