Бордель: Призови мою боль (СИ)

То, как он кричал, было слышно в спальне, где уже начала ворочаться только что уснувшая Ханна. Энн, боясь выйти из комнаты во время их ссоры, стояла у двери и не могла поверить, что они ругаются из-за таких мелочей. Это и правда мелочи. Расписание. Нежелание идти навстречу. Собственные амбиции. Всё это ложилось в основу ссоры.

— Прекрасно, я проведу время с людьми, которые по-настоящему ценят меня. — Гарднер отодвинула стул назад и встала, покидая стол.

Она направилась прямиком в третью отведённую спальню и громко хлопнула дверью, сотрясая номер. Всё пошло не по тому плану, на который он рассчитывал в начале разговора. Пламя конфликта не погасло, они только что собственноручно подлили бензина и раздули почти войну. Тереза, словно профи в этом, играла с его эмоциями, знала, куда надавить, но не совсем рассчитала результат окончания игры. К сожалению, поражение потерпела именно она.

Гарри налил себе немного воды, оставаясь на своём месте, и поймал взгляд голубых глаз. Энн стояла в дверях столовой. Недовольная и разочарованная — всё понятно без слов. Хотел ли он сейчас услышать наставления или совет? По одному виду, взгляду, выражению лица понятно, что нет. И всё же женщина, тихо прикрыв за собой дверь, села рядом за столом, где когда-то сидела.

— Зачем ты так с ней? — с осторожностью, но всё же недовольно выразила свой вопрос. Изумруды устало обратились к ней.

— Мам, не начинай. Я своего мнения не поменял за эти несколько минут.

— Ты вёл себя грубо, и я уверена, что она сейчас расстроена, возможно даже плачет. Тебя это не волнует? — Энн действовала, как настоящий психолог, подступая к проблеме осторожно и не сразу, беря натиском.

— Она выводит меня, разве ты этого не замечаешь? — снова махнул рукой на дверь, как бы указывая на предмет их разговора, — У меня были серьёзные отношения, но ни одна девушка не вела себя так неотёсанно и безразлично ко мне! — Всё в общем итоге свелось к Саманте.

Впервые за всё это время он трезво оценил то, какой была его жена, и ту девушку, которая сейчас — его семья. Они абсолютно разные полюса. А со временем он признал и то, что с Самантой было легче в любом отношении, в любом вопросе, который возникал.

— Ты о Саманте? — догадливо спросила, поджимая губы.

— Да, — ответил на выдохе, — Она словно была частью меня. Мы были на одной волне, понимали друг друга. В отношениях с Терезой… — осторожно Гарри подбирал слова, — Я никогда так не старался угодить кому-то, но всё будто напрасно. Это выматывает.

— Разве это происходит всегда? — мама знала ответ на этот вопрос, сама сотни раз уже замечая, как Тереза старается, как смотрит на него. В период ссор глаза оппонентов будто завязаны плотной тканью, поэтому она заставить его признаться вслух.

— Нет, мы можем быть одним целым. Я люблю её.

Энн продолжила молчать ещё с минуту, еле улыбаясь. Её взгляд скользил по его лицу и отмечал, что гнева меньше в нём не стало. Он с Терезой только что прошёл через ураган: мало что уцелело.

— Саманта и правда была другой. Следовала за тобой в любую точку мира, ставила твои приоритеты выше своих. Но ты должен понять, что Тереза так поступать не будет. У неё свой нрав, свои морали и ценности — это читается в её глазах. Возможно она никогда не последует за тобой, потеряв голову, зато она всегда скажет тебе правду, поможет и словом, и делом. Ты не должен винить её за это. Тереза нашла любимое дело и пытается, как мне кажется, совмещать его с личной жизнью. Разве это плохо?

— Нет, но она ведёт себя отвратительно. — Отрезал Гарри и встал из-за стола.

Разговор для него был окончен, но так и непонятно, что именно его разозлило. То, что всё придётся спустить Терезе? Или то, что спустя столько времени рядом с ней он не нашёл подход? Казалось, что он бы сказал и сделал всё то же самое, что уже сделал и сказал. И тут же ему казалось, что ни в одной вселенной Тереза бы не промолчала.

Он мучился. Ворочался в кровати, не знал, куда себя деть. В это время мысли одолевали его и без того загруженную голову. Несколько раз он старательно выстраивал план разговора, и всё ему не нравилось. С одной стороны, извиняться было не за что, кроме слов. А с другой, слишком много он уже совершал ошибок в их отношениях, что означало великое раскаяние. К этому он не был готов. Затем он вновь вспомнил, как сегодня Тереза игнорировала его, забывала о его существовании, проявляя тем самым неуважение, и загорался вновь. Вдруг она и завтра будет себя так вести. Второй волны он просто не выдержит, и уже ничего его не остановит.

Уснул он только под утро, отпустив устало мысли и не дав решение самому себе. Опустился в сон. Что-то и там его волновало. Он вновь мешкал. Вновь боялся сделать шаг в любую сторону.