Борис Парамонов на радио "Свобода"- 2007

Статья о Чехове — это уже из послесталинских пятидесятых годов, но еще в 1946 году Берковский написал книгу, позднее названную «О мировом значении русской литературы». Книга вышла посмертно, в 1975-м; надо полагать, ее зарезали после ждановских докладов, она стала несозвучной — слишком грамотной, бесконечно далекой от внедряемого примитива. Книга очень значительная — и для оценки Берковского, и для понимания не только русской литературы, но и русской истории со всеми ее марксизмами. И написано, в сущности, очень проходимо: Берковский небо романтической иронии заменил мечтой о справедливом общественном строе, а отчуждение в капиталистическом буржуазном обществе представил — и правильно представил! — как органически чуждое русскому человеку. При этом русская литература стала осуществленным романтическим проектом, а большевицкая революция — чем-то вроде исполнения обетований великой русской литературы, революционер-же марксист — исконным героем оной. Лишним человеком, если хотите. Ирония самого Берковского в этом построении – наивысшего образца. Его как-то не хочется связывать с рабским именем Эзопа.

У нас еще больше, чем на Западе, примеров сатиры и гротеска на бюрократов, дворян, дельцов, на носителей буржуазных профессий, погрязших в своих профессиях, на адвокатов, медиков, цеховую науку. Они, русские писатели, показывали, как работа по найму отчуждает человека от самого себя, как самодовлеющие интересы цеха и профессии отчуждают человека от существа дела, которому он служит, и от интересов общества… вся эта русская сатира имела один смысл — покончить с урезанным, ослепленным человеком сословия, частного труда, частного дела, частного интереса, с «человеком из футляра», вернуть его собственным его силам и разумению — и вернуть его народу…

«Отсутствие горизонта» — это и есть романтическое начало и в русской жизни, и в русских героях.

Ведь тут что в подтексте стоит? Достоевский, конечно: «Широк русский человек, я бы сузил».

Жизнь сузила Берковского — к его же несомненной пользе, — да и всю Россию с ее безумными романтическими проектами. Но не перевелись еще в ней романтики. Маяковский в свое время говорил: «Подождите, буржуи: будет Нью-Йорк в Тетюшах, будет рай в Шуе». Сейчас русские возводят Кремль в Куршевеле.

Source URL: http://www.svoboda.org/articleprintview/378893.html

* * *

[Отыскался след Тарасов] - [Радио Свобода © 2013]

Известие о том, что на российском телевидении готовится сериал по «Тарасу Бульбе», вызвало смешанные чувства. Заявление предполагаемого автора сценария, сказавшего, что текст не будет «микширован», оптимизма не увеличило. Дело не только в неприкрытом антисемитизме классической повести. Политически некорректно – мягко выражаясь – будет звучать гоголевское непомерное восхваление так называемой русской веры, лучше которой на свете нет. Ведь в России живут не только православные и не все даже этнически русские – православные. Не говоря уже о том, что никакой русской веры нет, что сводить религию к этнической принадлежности – тягчайший грех против христианства. Но есть еще один подводный камень – «порог», если держаться контекста Запорожской Сечи: герои Гоголя ни разу не именуются украинцами или даже малороссами – они у него русские. Как это будет звучать при нынешней государственной независимости Украины? Сомнительно, что об этом не подумали и не помнили, приступая к проекту: помнили, конечно, но решили наплевать. И это не просто наплевательство, синонимичное невнимательности и разгильдяйству, а обдуманный политический вызов. Того же плана мероприятие, что поддержка Януковича во время бурных украинских событий. Может быть, и такая мысль была: коли Янукович все-таки нынче премьер-министр, так еще раз его поддержать, мобилизовав литературную классику.

Политический и идеологический аспект вопроса совершенно ясен, и обсуждать его дальше нечего. Впору поговорить о самом Гоголе, о повести «Тарас Бульба». О месте его в творчестве Гоголя, о художественных его особенностях; даже о том, подходящий ли это материал именно для телевизионного сериала.