Борис Парамонов на радио "Свобода" -2011

Борис Парамонов: Да, да, вот такое предисловие к разговору о Берлускони. Полагаю, что итальянцы к таким сюжетам относятся легче, чем американцы, и Берлускони их скорее веселит, чем возмущает. Но феминистки в Италии – очень заметный фактор, так было еще в конце семидесятых годов, когда я год прожил в Риме: помню, все стены были обклеены их плакатами, помню их специфический, так сказать, масонский знак, смысл которого мне охотно объяснили итальянцы. На словах это передать трудно, надо показать, а если словами, то будет неприлично.

Александр Генис: Знаю-знаю. Вспомните ''Город женщин'' Феллини, там этого хватает.

Борис Парамонов: Как бы там ни было, но демонстрация женщин против Берлускони недавно была мощная, в ней кстати участвовала знаменитая в недавнем прошлом киноактриса Моника Витти, муза Антониони, как ее называют. Лично для меня Берлускони смешон, как всякий ''мышиный жеребчик'', как называл Гоголь молодящихся стариков. Полагаю, что сам себя он таковым не считает и имеет для этого основания. Как сказал поэт: ''я нравлюсь юной красоте бесстыдным бешенством желаний''. Возмущаются тем, что он устраивает своих подруг на теплые местечки, одну сделал даже министром чего-то второстепенного. Но тут у него есть мощный контраргумент, он может сказать итальянцам: а вы забыли, как сами выбрали в парламент порно-звезду Чиччолину?

Александр Генис: Ну и что. Истинная демократия подразумевает терпимость не только к другому мнению, но и к другой жизни, способность не роптать, деля жизненное пространство с чужим и посторонним. В конце концов, если в российскую Думу попал Жириновский, то почему бы не оживить политику остроумной Чиччолине, известной, кстати сказать, близкими отношениями с итальянскими интеллектуалами?

Другое дело, что в Америке порнозвезд в Конгрессе нет, и быть не может.

Борис Парамонов: Зато в массовой культуре это уже не считается чем-то зазорным, пишут об их, так сказать, интимной жизни (другой у них, впрочем, и не бывает), ведут какую-то их светскую хронику, они публикуют мемуары. А что касается проституток, то говорить о них плохо тоже некорректно, теперь всё чаще их называют просто ''сексуоркерс'', ''работники секса''. Это тоже дает пример нового отношения к женщине опять же в феминистском контексте, хотя, конечно, феминистки как раз сведение женщины к сексу считают смертным грехом так называемой мужской цивилизации. Тут у них есть только один оппонент, но мощный – Камилла Палья, которая красноречиво убеждает публику в том, что секс, сексуальная привлекательность не унижает женщину, сводя ее к какой-то маргиналии, но составляет ее силу. Это интереснейшая тема, и тут бы можно было вспомнить институт куртизанок, существовавший в 19-м веке – не в смысле королевских любовниц, а содержанок вообще. Классическая литература дает немало таких сюжетов.

Александр Генис: От героинь Достоевского до ''Нана'' Золя.

Борис Парамонов: Ну, Нана, как говорил Томас Манн, это миф, Астарта Второй империи. Что касается ''Дамы с камелиями'' Дюма-сына, это - типичная лакировка действительности. Но вот живой образ – изумительная Занзанетта, ''капитанша'' в романе Флобера ''Воспитание чувств''. Это один из самых обаятельных женских образов в мировой литературе. Одно из моих сильнейших литературных впечатлений. Я бы даже назвал ее своеобразным аналогом Наташи Ростовой, казак-девка. Вот уж кого не назовешь страдающим объектом мужской эксплуатации. Вообще неизвестно, кто кого в этом социальном институте эксплуатировал – мужчины женщин или наоборот.

Александр Генис: Но вернемся в современность...

Лара Логан

Борис Парамонов: Вернемся, чтобы увидеть тему о мужчинах и женщинах в Америке вот в каком контексте: сегодня бы здесь никакой Берлускони не разгулялся.