Борис Парамонов на радио "Свобода" -январь 2012- май 2013

Борис Куприянов: В прошлом году я был удивлен и приятно обрадован Красноярской книжной ярмаркой, а в этом году я был  восхищен Пермской. И та, и другая – региональные ярмарки,  и в этом году ребята из Перми сделали маленькую, аккуратную, очень качественную ярмарку и  еще раз доказали нам всем, что в регионах живут не упыри и вурдалаки, а нормальные люди. А что касается книг, я могу сказать про книжку, которую я люблю и которая  только что сейчас вышла. Это   книжка Анри Шифрина ''Слова и деньги''  – важнейшая книга, которая описывает ситуацию с книжным бизнесом в Европе в последние 20 лет. И, что очень хорошо, что предыдущая книжка, переизданная издательством ''НЛО'',  называется '' Легко ли  быть издателем'', они вышли практически одновременно. Это важное событие. И вот эта книжка, которая рассказывает об очень важной вещи, что книга – это коммуникация. Для издателей  за границей  это очевидно, для книгопродавцев за границей это очевидно,  но почему-то у нас это  является серьезным вопросом. Дмитрий Волчек: Два года назад, подводя итоги ''нулевых'', мы говорили  о многотомном издании дневников Михаила Пришвина как об одном из важнейших публикаторских начинаний десятилетия. Только что вышел очередной том: 1940 и 1941 годы. Литературовед Леонид Кацис называет появление  этих дневников Пришвина событием потрясающим.

Леонид Кацис: Это исключительно важный дневник,  потому что он показывает духовную жизнь общества. Он гигантский, прочесть его очень сложно, тем не менее, выжигание злобного еврея Маршака из собственной души и из  детской  литературы в сочетании с идеями необходимости  русско-германского синтеза Гитлера и Сталина в борьбе с  еврейской плутократией, это, надо сказать,   производит в тысяче страниц впечатление, потому что это объясняет настроения дореволюционной  интеллигенции перед началом  вторжения Гитлера на территорию СССР. В  истории нашей литературы очень много говорилось о детской редакции ''Госиздата'', маршаковской, как ее разгоняли, кого-то сажали, что было с обэриутами, и вдруг из этих дневников выясняется, что организатором разгрома был Козырев в Москве, и что в таком состоянии был Пришвин. То есть это,  в известном смысле, поворотный момент в  оценке историко-литературной ситуации.

Дмитрий Волчек: В ноябре в радиожурнале ''Поверх барьеров''  Ольга Кучкина представляла свою новую книгу – биографию актрисы Зинаиды Райх. Я спросил Ольгу Андреевну, что она читала в этом году.

Ольга Кучкина: Несколько лет назад меня пригласили стать академиком,  так торжественно называется жюри ''Большой книги''. Мы читаем уже отобранные ридерами книжки. Это 10-15 книг. И вот уже несколько лет я с огромным интересом и удовольствием читаю  новые книжки. В этом году для меня это  ''Остромов, или ученик чародея'' Дмитрия Быкова, которого я вообще очень люблю. Для меня открытие – Сергей Солоух,  совершенно ни на что не  похожий романист.  Я начала его читать, сначала не могла никак  врубиться в этот текст, как будто это перевод с технического  какого-то, я даже не могу пересказать. Я, смеясь, стала это дело преодолевать и попала в совершенно волшебный мир образов, абсолютно точно выписанных, вообще ни на кого  не похожих. Замечательный  писатель! Дмитрий Волчек:  Ольга, а какие литературные события в этом году  на вас произвели  впечатление?

Ольга Кучкина:  Для меня стал событием  мой приход в Театр  эстрады. Дмитрий Быков пригласил меня на концерт ''Гражданин поэт''. Я так смеялась,  я была так счастлива, это такой освободительный смех. Я слышу иногда по радио ''Гражданин поэт''  и получаю большое удовольствие, но здесь было что-то совершенно отдельное, потому что Михаил Ефремов этой работой показал, что он громадный артист, громадный. И  я написала Диме записочку, что, наверное,  папа Миши Ефремова улыбается на небесах.

Дмитрий Волчек: Третью премию ''Большая книга'' в 2011 году получил роман Дмитрия Быкова ''Остромов, или ученик чародея''. Культуролог Борис Парамонов говорит, что эта книга стала для него самым интересным событием русского литературного года.

Борис Парамонов: Быков продолжает работать в ключе, в тональности, заданной юго-западной литературной школой, не обязательно одесской, потому что к этой школе можно отнести и киевлянина Михаила Булгакова. А можно и Евгения Замятина вспомнить, который, кстати, первым сказал, что русской литературе нужен новый стилистический уклон, установка на фантастику. Это литература, отошедшая от русской классической традиции житейского реализма, в ней есть фантазия, сказочный полет. Конечно, эту традицию можно вести и от Гоголя. Но связь Быкова с литературным юго-западом более наглядна, непосредственна. Читая ''Остромова'', вы всё время вспоминаете Олешу, Ильфа-Петрова, того же Булгакова; меньше всего у него Бабеля, это влияние  не ощущается.