Борис Дубин: Этот роман построен как документ, но документ от первого лица. Герой и рассказчик – не могу не вспомнить старой советской формулировки – ''нацистский изверг''. Его бы так назвали в 50-е годы в Советском Союзе. Это в некотором смысле вещь, которую мало с чем можно сравнить. Есть маленькая новелла Борхеса ''Deutsches Requiem'' – одна из первых попыток такого рода героя заставить говорить от первого лица. Но то – малая новелла, и все сколько-нибудь болезненные подробности Борхесом довольно тонко устранены. А здесь – нет. Наоборот, эта книга очень мучительная, но абсолютно, мне кажется, необходимая для чтения. И еще я бы назвал книгу Ирины Ясиной «История болезни» о том, как человек живет в болезни, борется с болезнью. Поразительно, что это не только история и не только конкретные болезни конкретного человека, но это гораздо в более широком смысле история. Опять-таки это из разряда книг, которые надо прочесть. Еще одно впечатление – это ''А(Поллония)'' Варликовского. Хотя я человек глубоко не понимающий в театре и, видимо, его внутренне не любящий, но для меня это было одно из самых сильных театральных впечатлений моей жизни. И из кино – ''Елена'' Звягинцева и ''Жила была одна баба'' Андрея Смирнова. Рад за Андрея Cмирнова, который вернулся в кино после нескольких десятков лет. И для него самого, и для нынешнего кино очень новые и важные интонации и повороты в обращении к истории ХХ века. И ''Елена'' – фильм по-своему обманчивый, его легко принять за поверхностное, реалистическое кино, но в нем есть несколько важных, глубоких мотивов, связанных даже с тем, о чем там почти не говорят. Как люди воспринимают различия, самые разные – по имуществу, по месту жительства, по возрасту, по биографии? Способны ли люди (там есть очень важный запрятанный мотив) воспроизводиться? Детей не будет у этого героя и у его дочери, которые очень любят друг друга, хотя на внешний вид это не назовешь любовью. Там есть очень важный мотив, что героиня, которая, в конце концов, становится убийцей, у нее-то как раз все в этом смысле хорошо – есть сын, есть внук, и так далее, но это семья абсолютно чудовищная. И другая семья, которая не воспроизведется. Вот эта проблема социологически меня очень интересует, это проблема невоспроизводимости семьи, человека какого-то социального и культурного порядка, она мне кажется очень важной. И не могу не упомянуть о двух музыкальных фестивалях, которые только что прошли в Москве. Это фестиваль Губайдулиной, связанный с ее юбилеем, совершенно потрясающий, и абсолютно уникальный фестиваль современной академической российско-итальянской музыки, который только что закончился. Бесподобно составленный, замечательно сыгранный, открывший просто несколько выдающихся имен в современной итальянской (молодой, в том числе) музыке. Это, конечно, потрясающая удача.
Дмитрий Волчек: Выпустило роман ''Благоволительницы'' издательство ''Ад Маргинем'', но главному редактору Александру Иванову сейчас не до литературы, он увлечен революцией белых ленточек.
Александр Иванов: Уверен, что все, что случилось в этом году в декабре – Болотная, митинг на Чистых прудах и вообще политическая взвинченность конца года – это все создало другую перспективу того, что произошло в году. Поэтому у меня только одно событие будет в культурном плане, которое рифмуется с этим. Это фильм Сергея Лобана ''Шапито-шоу'', который неожиданным образом перекликается с перестроечными фильмами Соловьева, но каким-то образом вводится через этот фильм атмосфера, которая сейчас себя как бы и демонстрирует, то есть атмосфера горизонтальной связи между людьми и желания перемен, но перемен не столько даже прямо политических, а другой лексики, другого типа отношения друг к другу. Фильм об этом. На меня он произвел сильнейшее впечатление. Сейчас он выйдет в прокат.
Дмитрий Волчек: Разделяет настроения Александра Иванова и литературный критик Анна Наринская.
Анна Наринская: В конце года невозможно посмотреть на весь предшествующий год, отрезав последние месяцы. Мне очень понравился последний роман Уэльбека, я считаю, что это очень важная, хорошая книга. Мне понравился фильм Триера ''Меланхолия'', как, впрочем, мне нравится практически каждый его фильм. Но главное культурное впечатление последнего времени – это то, насколько культура и наши культурные переживания и соображения легко отошли на второй план. В последний месяц это видно не только по интернету, но и по нашим собственным чувствам и переживаниям, как вдруг все вещи, которые казались важнейшей жизненной составляющей, вдруг рассеялись, размелись, и их заменили довольно бессмысленные разговоры – какого числа нужно выходить на какую площадь, под какими лозунгами, и так далее. И это вызывает смешанные чувства. Я подхожу к Новому Году в абсолютно взбаламученном состоянии, потому что я себя такую, революционную не люблю.
