Бородинское поле

оправдаешь доверие. Как ты сам считаешь?

- Постараюсь... - негромко отозвался Коля, но по его лицу

было видно, что он счастлив. Еще бы: старший помощник

ординарца. Звучит-то как! Разумеется, он не знал, что такое

ординарец и в чем будут состоять обязанности помощника и

что должности такой вообще не бывает. Потом спросил: - А с

оружием как же?

- Что-нибудь придумаем. Это после. А сейчас тобой

займется лейтенант Думбадзе.

Легкий на помине, Иосиф Думбадзе появился через

несколько минут взволнованный, доложил, проглатывая слова:

- Товарищ подполковник, капитан Кузнецов докладывает:

параллельно автостраде движется колонна немецких танков.

Макаров встал, посмотрел на Сашу спокойно, пряча

волнение, сказал просто:

- Ну вот, события продолжаются. - И затем к Думбадзе: -

Устрой санинструктора Александру Васильевну. А Колю-

Николая мы определили в помощники к Чумаеву. Словом,

позаботься. Я - на КП. Пошли, комиссар.

- Привыкайте, это не так страшно, - улыбнулся

Брусничкин Саше, уходя следом за Макаровым, и потрепал

Колю по волосам.

Леонид Викторович неспроста сказал последнюю фразу:

он действительно поборол что-то в себе за эти несколько дней.

Произошло это у Багратионовых флешей, когда на КП полка

пошел фашистский танк. Именно тогда в Брусничкине

произошел внутренний перелом. В нем появилась

уверенность, и не показная, внешняя, а естественная,

осознанная; чувство страха притупилось, заглохло. Он

обвыкся. И теперь советовал Саше привыкать, зная по

собственному опыту, как важно привыкнуть к опасности и

преодолеть в себе постоянное чувство неуверенности и страха.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Заседание Политбюро и Государственного Комитета

Обороны затянулось. Сначала был обычный доклад о

положении на фронтах. Оперативную обстановку, докладывал

заместитель начальника Генштаба генерал Василевский.

Главное внимание докладчика и всех присутствующих было

приковано к битве за Москву. Положение продолжало

оставаться крайне напряженным, если не сказать критическим.

Было очевидно, что Бок бросает в бой последние резервы, и

принцип "любой ценой" стал для него священной заповедью,

своего рода девизом. Бои на подступах к столице не

прекращались ни днем, ни ночью.

Не сумев с ходу овладеть Тулой, Гудериан повел свои

танки в обход, на Венев и Каширу. Тула оказалась в

полукольце, и Гудериан уже не ломился в ее ворота, он рвался

к Москве с юга, будучи уверенным в том, что с падением

Москвы защитники Тулы сами выбросят белый флаг.

Однако самое угрожающее положение складывалось не

здесь, а на западных подступах к столице в полосах 5-й и 16-й

армий Западного фронта и 30-й армии Калининского фронта.

Особенно жестокий нажим немцы предприняли восточнее

Можайска и западнее Волоколамска. Сталин требовал

подробного доклада о положении на этом участке. Его

тяжелый сосредоточенный взгляд был прикован к карте. Он

слушал сообщение Василевского молча. Но когда Александр

Михайлович сказал, что полученные из резерва Ставки

мотострелковую дивизию и танковую бригаду Жуков отдал

Говорову и они уже вступили в бой, Сталин, ткнув мундштуком

трубки в карту, порывисто спросил:

- И что? Остановлены немцы здесь, на автостраде?

- Да, остановлены, - спокойным, уверенным голосом

ответил Василевский, - но обстановка по-прежнему остается

напряженной. Противник многократно превосходит. .

- А каково положение на левом фланге у Говорова? Где

сейчас дивизия Полосухина? - перебил Сталин. Его, как и

командарма пятой, тоже беспокоила немецкая стрела,

нацеленная на Кубинку с юга.

- Здесь сегодня тридцать вторая дивизия полковника

Полосухина, - ответил Василевский, - нанесла контрудар в

направлении деревень Выглядовка, Болдино, Якшино, Хомяки

и Ястребово. Только что получено сообщение, что полк майора

Спасского при поддержке зенитной, противотанковой и

реактивной артиллерии занял деревню Якшино и развивает

наступление на Болдино и Выглядовку.

Сталин отошел от стола, наклоняя голову и глядя под

ноги, сделал несколько шагов по кабинету, затем остановился

и заметил, одобрительно кивая:

- Правильно делает Говоров. Надо контратаковать.

Немцы выдыхаются. Их резервы на исходе. Между прочим, где

сейчас пятидесятая дивизия?

- Мы направляем ее Западному фронту, - ответил

Василевский.

- Надо поторопить с отправкой. И отдать ее Говорову. -

Голос его звучал глухо.

Сообщение Василевского о том, что немцам удалось в

полосе 16-й армии занять несколько деревень и затем,

форсировав Рузу, овладеть станцией Волоколамск, произвело

на Сталина удручающее впечатление.

- А что Панфилов? - резко сорвалось у него.

- На станцию Волоколамск кроме пехоты противник