Бородинское поле

заслуги перед Отечеством выше всяких наград. И все же я

прошу вас принять от меня лично вот этот скромный букет.

Пораженный и растроганный таким неожиданным

вниманием маршал поднесет к своему еще моложавому лицу

белые благоухающие розы и тайком уронит в букет светлую

слезу....Сталин встал, как всегда, в полдень и в тринадцать

часов уже слушал доклад о положении на фронте. Потом

попросил Поскребышева узнать о состоянии здоровья

генерала Лелюшенко и, если возможно, соединить его с ним по

телефону.

В Казани в военный госпиталь приехал первый секретарь

обкома партии и сразу - в палату к генералу Лелюшенко.

Обычный в таком случае вопрос: как самочувствие и сможет

ли раненый доехать до обкома к аппарату ВЧ, мол, с

генералом будет говорить Москва. Состояние здоровья

Дмитрия Даниловича позволяло совершить такое путешествие

в машине от госпиталя до обкома. И вот телефонный звонок и

знакомый голос:

- Здравствуйте, товарищ Лелюшенко. Как себя

чувствуете?

- Хорошо, товарищ Сталин. Здравствуйте.

- Кость не задета?

- Немного.

- Спокойно лечитесь и слушайтесь врачей. Желаю

скорейшего выздоровления и возвращения в строй.

И все. Минутный разговор. Но раненый генерал вдруг

почувствовал себя окрыленно. А Сталину казалось, что этим

минутным разговором он снял со своей души частицу какого-то

давящего на совесть груза...

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

К концу октября операция "Тайфун" захлебнулась. За

месяц ожесточенного сражения за Москву группа армий

"Центр" понесла столь тяжелые потери в людях и боевой

технике, что командующие армиями потребовали от Бока

передышки, без которой они считали невозможным

дальнейшее наступление. Сначала Бок и слышать не хотел о

передышке: он боялся остановиться по двум причинам. Во-

первых, приостановка наступления может ослабить

моральный дух армии. Это его пугало пуще всего, ибо, как он

считал, падение морального духа войск подорвет веру в

непобедимость немецкой армии и одновременно породит

страх перед неприятелем, что может привести к катастрофе.

Во-вторых, приостановка наступления даже на

непродолжительное время дает противнику гораздо больше

преимуществ: русские укрепят занимаемые позиции, подтянут

резервы, произведут перегруппировку. И все же под сильным

нажимом командующих армиями он согласился дать

двухнедельную передышку, но перед этим 30 октября издал

приказ о новом, решающем наступлении на Москву не позднее

12 ноября. Впрочем, передышка эта вовсе не означала

затишья по всему Западному фронту. На отдельных участках и

в первой половине ноября шли ожесточенные бои, в том числе

и в полосе обороны пятой армии.

26 и 27 октября полк майора Спасского при поддержке

противотанковой, зенитной и реактивной артиллерии

решительной контратакой выбил немцев из Якшина, Болдина,

Выглядовки и Брикино, но закрепиться не смог, не хватило

силенок... И днем 30 октября пехотный полк фашистов при

поддержке семи танков ринулся на Брикино и к вечеру снова

занял деревню. Это известие встревожило Полосухина, и он

приказал Спасскому 31 октября во что бы то ни стало вернуть

Брикино. Майор Спасский сам повел полк в атаку и был тяжело

ранен. Немцы успели укрепиться вокруг деревни, жесточайший

бой шел в течение недели. Ночами в Брикино врывались наши

бойцы, а днем их выбивали немцы. И так много раз дотла

сожженная деревня переходила из рук в руки, и только 8

ноября здесь наступило затишье: обе стороны, измотанные

непрерывными боями, уже не могли наступать и заняли

оборону - то, чего так боялся фельдмаршал Бок. Он упрекал

командующих армиями в том, что в операции "Тайфун" они

игнорируют боевой опыт недавнего прошлого:

стремительность, натиск, быстроту.

Близилось 12 ноября - дата, назначенная Боком для

решающего броска на Москву, а Клюге докладывал, что его

армия к большому наступлению еще не готова, и вообще он

давал понять, что не верит в успех этого наступления. Такое

настроение было не только у Клюге.

12 ноября небольшой белорусский городок Орша,

расположенный на перекрестке многих железнодорожных

путей, до основания разрушенный и сожженный, был

неожиданно наводнен эсэсовцами. Особенно много черных

шинелей появилось в районе железнодорожного узла.

Местные жители с тревогой ожидали чего-то страшного -

неспроста же понаехало сюда столько головорезов. На каждом

шагу - патруль, участок одной железнодорожной ветки вообще

оцеплен солдатами с овчарками. Вокруг него создано кольцо

из зениток. Что-то серьезное замышляют фашисты... Но что?

Думали, гадали, да так и не догадались.

Вечером в Оршу прибыл специальный поезд Гитлера, а

на другой день с утра в салон-вагоне фюрера началось