Бороться и искать

Исчез Фёдор. Они нашли его кушак – подарок княжны, с которым сотник не расставался никогда, считая верным оберегом. Залетело под лавку (в пылу борьбы, не иначе) кожаное оручье редкой выделки. Серебряные клёпки, выстроившиеся в форме круга, сияли как новые. А вот бычья кожа на краях давно стала чёрной, но прочности своей не теряла. Только неглубокие борозды и царапины на ней могли рассказать, сколько ударов этот воинский браслет принял на себя, защищая руку хозяина. Фёдор никогда не снимал его, словно сросся с этим прочным и не особо красивым доспехом. Унесли ли княжеского воина бездыханным, бредёт ли он сейчас, привязанный крепкой веревкой к седлу лошади, кто ж знает.

Князь сел на лавку и спрятал лицо в ладонях. Произошедшее почти не оставляло шансов на то, что юная Всемила, его ненаглядное дитя, будет найдена живой. Фёдор с товарищами уже почти выследил похитителей, но исчезновение сотника сильно задержало дружину. И все, кто сейчас молчали с Могутой рядом, осознавали этот расклад не хуже князя. Кошка в последний раз лизнула лапу, зевнула и направилась к выходу из горницы. Однако злой рок словно преследовал животное: его откинуло в сторону распахнутой со всей силы дверью. В проёме, уперев руки в косяки, стояла Любава.

– Жив ваш Фёдор! Живёхонек. Видела я его. Лошадушку загнала, к вам торопилась.

Вскинул голову Могута. Во рту у него внезапно пересохло от страшной мысли.

– Ну нет, светлый князь, ты на Фёдора напраслину не возводи! – Любава уселась напротив сгорбленной мужской фигуры. – Они с мальчонкой неслись во весь опор к Белой реке, а за ними сила чёрная! Три на десять воинов, не менее того!

Никто не проронил ни слова. Мужчины молча, без какой-либо команды со стороны Могуты, собирались, накидывали плащи, подхватывали оружие и один за другим выходили в ночь. Когда горница опустела, Любава вплотную подошла к вскочившему было князю и положила ему руку туда, где глухо стучало сердце.

– Не горюй, соколик. Всё сладится. Слово моё тебе. Оручье Федино не забудь.

Князь крепко обнял женщину, что-то прошептал ей в макушку и молча вышел. Любава усмехнулась:

– Давнишнее вспомнил. Не к добру.

Резко обернувшись, она взглянула на кошку, мерцающую жёлтыми глазами из-под лавки.

– Что? Ждёшь? Думаешь, успеешь наперёд наших молодцев? Удавить бы тебя, да силы у меня такой нет. – Любава со вздохом повернулась к двери и шагнула через порог.

А кошка пробралась на крыльцо, постояла, дожидаясь, когда последний всадник покинет двор, и, с шумом расправив чёрные крылья, взмыла в воздух.

Глава 2. Камень, маяк и вода

Она не так уж и долго спала. Не больше пятнадцати минут. В первый миг пробуждения внезапно ослепла, такой непроглядно тёмной оказалось ночь. Рядом раздалось фырканье лошади, и девушка попыталась было сесть, но оказалось, что руки и ноги связаны тонкой верёвкой. Катя озадаченно замерла, пытаясь восстановить в памяти последние несколько часов.

Скакали долго, погоня в конце концов отстала, и это было слишком внезапно, чтобы считаться простой удачей. Когда солнце село, они ехали по бескрайнему полю, трава на котором в сумерках казалось бурой, потом перед ними возникали один за другим овраги, неровности и холмы. И наконец встретился огромный валун, поросший мхом и даже с одного бока кустарником. Именно здесь они решили устроить привал.

Катя сползла с лошади и, с трудом передвигая ногами, не привыкшими к напряжению (скачки на лошадях без седла – то ещё удовольствие), села у камня, почти сразу уснула: сказались волнения дня и физическая усталость. Кто её связал и зачем, вспомнить девушка не могла.

Вздохнув, не спеша, кончиками пальцев, как учили, вытянула из-за голенища сафьянового сапожка маленький раскладной нож и тут же принялась резать свои путы. Освободившись, вскочила на ноги и слегка размялась, как перед спринтерским забегом – тело затекло и требовало движения. До сознания пыталась достучаться какая-то тревожащая мысль. Привычно потянулась за косой, чтобы переплести (это здорово помогало сосредоточиться и успокоиться), но косы не было… Мысль добилась-таки внимания: над Катиной открытой теперь шеей вились короткие локоны.

– Вот, блин! – с досады она даже топнула ногой. Волосы были натуральными, заботливо лелеяными уже который год без генных красителей и клеточных стимуляторов. – Чёрт!

Коса толщиной с руку осталась лежать в пыли у постоялого двора.

– Обидно? Ничего, до свадьбы отрастут. – голос Фёдора звучал глухо и чуть виновато. Он и сам не понимал, зачем отхватил девушке косу. Вернее, понимал – мальчишке проще добраться до пункта назначения, да и искать будут беглянку, а не беглеца. Но то, как беспомощно Катя пыталась нащупать остатки былого великолепия, по касательной, совсем немного, задело его. Впрочем, капля раскаяния быстро растворилась в тревожных мыслях. – Верёвку подними, пригодится ещё.

– Зачем вы меня связали? – совершенно буднично спросила Катя. Ну нет косы, значит, нет. Забыли. Мороки меньше, да и голове, лишённой почти килограммового груза, стало удивительно легко.