Бороться и искать

– Кобылу возьми. Она хоть и резвая, но неказистая, сильно привлекать к себе внимание не будет. У деревни спешишься и опустишь ее в поле. Если не словят или не съедят, до родного стойла доберётся. Добрая лошадка, надёжная. – крепкая мужская ладонь прошлась по бархатистой шее животного. – Удачи тебе, Катя Балашова.

Фёдор ухватился за гриву и легко вскочил на каурого жеребца. Конь тут же загарцевал на месте, а потом, высоко вскидывая передние ноги, ринулся с места в карьер.

– … щай! – донеслось до Кати.

– Прощай, Фёдор-искатель.

Лошадь послушно двинулась к деревне. Занимался новый день, просыпались птицы и пригретое солнышком настроение выравнивалось. Катя раздумывала, как ей действовать дальше, да периодически нащупывала маяк, но каждый раз передумывала его запускать, как будто для системы слежения разница в пару километров играет роль. Вот появилась левада, огороженная белёными брёвнами, но лошадей не было видно, широкая тропа вела от забора к колодцу с основательным срубом. В горле резко пересохло, и Катя тронула пятками кобыльи бока. Привязав лошадь, она крутанула ворот, и бадья понеслась вниз. В корыто, врытое в землю у колодца, девушка сперва налила попить лошади, а затем сама приложилась к краю бадьи и сделала первый глоток, прополоскала рот, сплюнула на землю. Заломило зубы, но прохладная влага освежила и заметно взбодрила. Пить много Катя побоялась, ледяная вода не слишком полезное угощения для голодного желудка, а вот умыться не помешало бы. Пока хозяйка плескалась, кобыла шумно отфыркивала брызги, периодически вскидывая голову и прислушиваясь. Нащупав под кожей маяк, Катя нажала на него с двух сторон и успокоенная села на траву возле колодца. Картинка вдруг стала размытой. Пытаясь убрать с глаз невесть откуда взявшуюся пелену, девушка потёрла лицо руками, и тут мощный спазм рвоты сотряс её тело.

Только через несколько минут Катерина смогла осознать, что произошло. В метре от её ног затихали конвульсии умирающей лошади. Последние судороги поставили мрачную точку в наивном утреннем плане возвращения практикантки из зоны испытаний домой. Вода в колодце была отравленной. Постепенно до Кати стало доходить, как она в очередной раз прокололась: подъезжая к деревне, не обратила внимания на странную тишину, нехарактерную для рано просыпающегося сельского поселения, где скотину выгоняют на выпас ни свет, ни заря, а хлеб начинают печь еще затемно. Либо люди покинули свои жилища, либо сейчас в каждом дворе лежат мертвецы…

Сознание туманилось, универсальный антидот был выпит Фёдором ещё вчера, а противоядие к элементарным ядам, вводимое курсантам перед испытаниями, начинает действовать не сразу. Пройдёт еще минут двадцать, прежде чем организм придёт в норму. Вода! Ей нужно срочно где-то взять чистой воды, иначе яд не победить. Катя с трудом – сначала на колени, потом, шатаясь, во весь рост встала и осмотрелась.

– Не пей, братец, из копытца, козлёночком станешь, – прошептала она немеющими губами.

Который день стояла сухая погода и луж, разумеется, нигде не наблюдалось. «Вернусь и пойду в космофлот!» – подумала курсант Балашова, прежде чем упасть навзничь.

Глава 3. Беркут

Рогволд стоял как истинный полководец – выпрямив спину, приподняв подбородок и сложив руки на груди. Взгляд его был устремлён в разгорающуюся красным точку над горизонтом. Вставало солнце, а он так и не сомкнул глаз. Саднила левая подмышка, хоть и обработана рана как следует, и заговоры произнесены нужные. Обидный до зубовного скрежета удар от пигалицы-практикантки. А хороша девка, чертовски хороша. Вот еще чуток ей подрасти, умишка поднакопить, можно и в огонь, и в воду, и за любым артефактом. Рогволд прочёл это в её глазах. Потрясающих карих глазах с золотистыми искорками на роговице. Мышка еще не догадывается, что ей только один путь – в его смертельную мышеловку. Её рассказ на комиссии будет изобиловать подробностями, а гнев бывших товарищей бывает чрезвычайно опасен. Жаль, конечно, но кто не с нами, тот против нас.

Тонкие смуглые ладони легли ему на плечи, темнокудрая голова прижалась к спине.

– Ляжем, любый мой? Хоть час, да наш.

– Не спится, обдумать всё надо и дело сделать. Ты схорон проверяла?

– Проверяла. Всё, как и в прошлый раз: и камушки на месте, и следов ничьих нет.

– Вот и ладно.

Предводитель разбойников повернулся к женщине, которая вот уже второй год следует за ним тенью и служит ему верой и правдой. Кетун была похожа на цыганку не только внешне. Её низкий бархатный голос, поющий странные песни на чужом языке, на привалах будоражил и привораживал его ватагу, а умение колдовать держало лихих ребят в подчинении. При этом ведьма никогда не лезла в разговоры, не высказывала прилюдного своего мнения, не командовала, не пререкалась ни с кем. Существовала параллельно и самостоятельно, чем добавляла себе исключительности в глазах окружающих. Кетун умело пользовалась своей красотой, завлекая зажиточных купцов, обводя их вокруг пальца с истинно кошачьей грацией, но убивать обобранных жертв оставляла разбойникам.