Бороться и искать

– Сколько ты моим людям накапала? – ответил искатель вопросом на вопрос.

– По две дозы.

– Твою ж мать! Ох, встречу я Ставра, уж я ему выскажу мнение о восходящей педагогике.

– Я же не знала. Я же думала, что ничего страшного, а потом вот это вот всё, и вы, и я....

– М-м-м. – Фёдор вдруг как-то неловко сел на землю и привалился спиной к огромному валуну. –Ты уложила баиньки боевой отряд, понимаешь? Крепких мужиков, моих товарищей, отличных воинов, идущих по следу похитителей. Ты мне миссию практически провалила.

Катя села рядом и тоже опёрлась о камень. За день он нагрелся, но уже почти отдал всё своё тепло ночному воздуху.

– И всё же зачем вы меня связали? – девушка почти физически почувствовала на себе насмешливый взгляд.

– Чтобы в бега не пустилась, пока я в разведку хожу.

– И много разведали?

– О, да мы и зубки показывать умеем, – мужчина помолчал немного. Сказать по совести, ему сейчас было очень легко и спокойно. Не нужно было притворяться и следовать протоколу ассимиляции. Можно было употреблять в речи несвойственные времени и месту слова. Хотя этот переключатель с современного языка на устаревший у него срабатывал автоматически и редко подводил.

– В трех километрах отсюда деревня, поедешь туда. Я вернусь к дружине, но сперва пару часов нужно поспать. Маяк работает?

Катя ощупала левую руку чуть выше запястья.

– Должен.

– Ну, значит, активируешь и будешь ждать эвакуации. Пару дней перебьёшься. Гусей пасти пойдёшь, фокусы за деньги показывать станешь или просто спрячешься где-нибудь. Это твоя задача и твоя проблема.

– Да, я поняла.

– Краткий расклад: у князя украли дочь – Всемилу. Похитители кружат по округе, убирают всех, кто может стать случайным свидетелем, и никаких требований пока не выдвигают. Но, думаю, будут просить княжий престол в обмен на девушку. Самое страшное, что они совершают вылазки в деревни, убивают и калечат селян.

– Зачем?

– Нагнетают атмосферу. Пугают, давят психологически. Люди волнуются, не могут понять, что происходит, а тревожная неизвестность, знаешь ли, из колеи выбивает и веру во власть князя подрывает. Поэтому будь предельно осторожна. Поняла?

– Поняла, – глаза уже привыкли к темноте, рассвет стартовал где-то там, за горизонтом, и девушка пыталась рассмотреть собеседника.

– Что сдавала-то?

– Адаптивность и нетрадиционные методы нейтрализации. Только я сигнал не успела послать.

– Считай, что не сдала. Исключат теперь.

– Как пить дать! – Катя вздохнула, глаза и нос во второй раз за сутки начало отчаянно щипать. Ещё один признак профнепригодности.

Курс по психоэмоциональному регулированию поведения она сдала на «отлично». Возможно, могла бы даже стать великой актрисой, настолько просто ей удавалось перейти от дикого хохота к совершенно искренним слезам отчаяния. Катерина вздохнула глубоко и длила выдох столько, сколько смогла. Комок в горле исчез, нос высох, и она снова была в состоянии мыслить адекватно. Мама была чертовски права: гражданский космофлот был бы для её неудачницы-дочери лучшим местом для выстраивания карьеры. Спокойно, безопасно, вполне достойно, красивая форма, автопилоты, симпатичные коллеги-мужчины, коктейль «Лунная походка» в баре «Гравитация», семья, пикники и рецепты бабушкиных блинчиков – мечта нормальной девушки. А мимо неё головы отрубленные пролетают. Романтика!

– Ты так стремительно атаковала врага своей зубочисткой, что назрел вопрос. – Фёдор с тихим стоном подтянул тело повыше. – У вас рукопашку до сих пор Бабай преподаёт?

– Ага! – Катя слегка улыбнулась, вспомнив, как невысокий сухонький пожилой преподаватель на первом же занятии уложил на татами двух самодовольных курсантов, сомневающихся в его возможностях.

– Славный старик. Правильный. Таких сейчас почти не делают. – Фёдор опустил голову на валун и закрыл глаза. И уже через несколько секунд Катя услышала мерное посапывание – уснул.

Ночи в конце мая всё ещё были холодными, и девушка вспомнила волчью шубу, которая согрела её на постоялом дворе. Сейчас на ней были холщовые рубаха да штаны, заправленные в невысокие сапожки, и Катя решила подвинуться к тёплому мужскому боку поближе. Затем ещё ближе. И ещё чуточку. Минутой спустя она уже спала на плече Фёдора.

– Меня Катя зовут. – спросили бы её, зачем она назвала своё имя этому мужлану, не ответила бы. – Катя Балашова.

Свет раннего утра был тёпло-розовым, и лицо Фёдора, обращенное к ней, выглядело как реклама фермерского молока – пышущее здоровьем и слишком цветущее, чтобы быть настоящим.

– Будем знакомы. – ловко освободив стреноженную лошадь от верёвки, искатель не спешил продолжать разговор.

Катя понимала, что самое большее через пять минут они расстанутся и уже больше, наверное, никогда не встретятся. Ей предстоит нелегкое испытание комиссией, потом разговор с родителями, а затем мучительный поиск своего места в жизни. Мозг перебирал варианты, выстраивал схемы, но страх потерять всё, что она так сильно любила в своей учёбе и будущей профессии, отнимал силы.