Божественная комедия

1

«Отцу, и сыну, и святому духу» -Повсюду – «слава!» – раздалось в Раю,
И тот напев был упоеньем слуху.

4

Взирая, я, казалось, взором пьюУлыбку мирозданья, так что зримый
И звучный хмель вливался в грудь мою.

7

О, радость! О, восторг невыразимый!О, жизнь, где все-любовь и все-покой!
О, верный клад, без алчности хранимый!

10

Четыре светоча передо мнойПылали, и, мгновенье за мгновеньем,
Представший первым силил пламень свой;

13

И стал таким, каким пред нашим зреньемЮпитер был бы, если б Марс и он,
Став птицами, сменились опереньем.

16

Та власть, которой там распределенЧеред и чин, благословенным светам
Велела смолкнуть, и угас их звон,

19

Когда я внял: "Что я меняюсь цветом,Не удивляйся; внемля мой глагол,
Все переменят цвет в соборе этом.

22

Тот, кто, как вор, воссел на мой престол,На мой престол, на мой престол, который
Пуст перед сыном божиим, возвел

25

На кладбище моем сплошные горыКровавой грязи; сверженный с высот,
Любуясь этим, утешает взоры".

28

Тот цвет, которым солнечный восходИль час заката облака объемлет,
Внезапно охватил весь небосвод.

81 И словно женщина, чья честь не дремлет

И сердце стойко, чувствует испуг,
Когда о чьем-либо проступке внемлет,

34

Так Беатриче изменилась вдруг;Я думаю, что небо так затмилось,
Когда Всесильный поникал средь мук.

57 Меж тем все дальше речь его стремилась,

И перемена в голосе была
Не меньшая, чем в облике явилась.

40

"Невеста божья не затем взрослаМоею кровью, кровью Лина, Клета,
Чтоб золото стяжалось без числа;

43

И только чтоб стяжать блаженство это,Сикст, Пий, Каликст и праведный Урбан,
Стеня, пролили кровь в былые лета.

46

Не мы хотели, чтобы христианПреемник наш пристрастною рукою
Делил на правый и на левый стан;

49

Ни чтоб ключи, полученные мною,Могли гербом на ратном стяге стать,
Который на крещеных поднят к бою;

52

Ни чтобы образ мой скреплял печатьДля льготных грамот, покупных и лживых,
Меня краснеть неволя и пылать!

55

В одежде пастырей-волков грызливыхНа всех лугах мы видим средь ягнят.
О божий суд, восстань на нечестивых!

58

Гасконцы с каорсинцами хотятПить нашу кровь; о доброе начало,
В какой конечный впало ты разврат!

61

Но промысел, чья помощь Рим спасалаВ великой Сципионовой борьбе,
Спасет, я знаю, – и пора настала.

64

И ты, мой сын, сойдя к земной судьбеПод смертным грузом, смелыми устами
Скажи о том, что я сказал тебе!"

67

Как дольный воздух мерзлыми парамиСнежит к земле, едва лишь Козерог
К светилу дня притронется рогами,

70

Так здесь эфир себя в красу облек,Победные взвевая испаренья,
Помедлившие с нами долгий срок.

73

Мой взгляд следил все выше их движенья,Пока среда чрезмерной высоты
Ему не преградила восхожденья.

76

И госпожа, когда от той метыЯ взор отвел, сказала: "Опуская
Глаза, взгляни, куда пронесся ты!"

79

И я увидел, что с тех пор, когда яВниз посмотрел, над первой полосой
Я от средины сдвинулся до края.

82

Я видел там, за Гадесом, шальнойУлиссов путь; здесь – берег, на котором
Европа стала ношей дорогой.

85

Я тот клочок обвел бы шире взором,Но солнце в бездне упреждало нас
На целый знак и больше, в беге скором.

88

Влюбленный дух, который всякий часСтремился пламенно к своей богине,
Как никогда ждал взора милых глаз;

91

Все, чем природа или кисть донынеПленяли взор, чтоб уловлять сердца,
Иль в смертном теле, или на картине,

94

Казалось бы ничтожным до концаПред дивной радостью, что мне блеснула,
Чуть я увидел свет ее лица;

97

И мощь, которой мне в глаза пахнуло,Меня, рванув из Ледина гнезда,
В быстрейшее из всех небес метнула.

100

Так однородна вся его среда,Что я не ведал, где я оказался,
Моей вожатой вознесен туда.

103

И мне, чтоб я в догадках не терялся,Так радостно сказала госпожа,
Как будто бог в ее лице смеялся:

106

"Природа мира, все, что есть, кружаВокруг ядра, которое почило,
Идет отсюда, как от рубежа.

109

И небо это божья мысль вместила,Где и любовь, чья власть его влечет,
Берет свой пыл, и скрытая в нем сила.

112

Свет и любовь объемлют этот свод,Как всякий низший кружит, им объятый;
И те высоты их творец блюдет.

115

Движенье здесь не мерят мерой взятой,Но все движенья меру в нем берут,
Как десять – в половине или в пятой.

118

Как время, в этот погрузясь сосудКорнями, в остальных живет вершиной,
Теперь понять тебе уже не в труд.

121

О жадность! Не способен ни единыйИз тех, кого ты держишь, поглотив,
Поднять зеницы над твоей пучиной!

124

Цвет доброй воли в смертном сердце жив;Но ливней беспрестанные потоки
Родят уродцев из хороших слив.

127

Одни младенцы слушают урокиДобра и веры, чтоб забыть вполне
Их смысл скорей, чем опушатся щеки.

130

Кто, лепеча, о постном помнил дне,Вкушает языком, возросшим в силе,
Любую пищу при любой луне.

133

Иной из тех, что, лепеча, любилиИ чтили мать, – владея речью, рад
Ее увидеть поскорей в могиле.

136

И так вот кожу белую чернят,Вняв обольщеньям дочери прекрасной
Дарующего утро и закат.

139

Размысли, и причина станет ясной:Ведь над землею власть упразднена,
И род людской идет стезей опасной.

142

Но раньше, чем январь возьмет веснаПосредством сотой, вами небреженной,
Так хлынет светом горняя страна,

145

Что вихрь, уже давно предвозвещенный,Носы туда, где кормы, повернет,
Помчав суда дорогой неуклонной;

148

И за цветком поспеет добрый плод".