Читаем Божественная комедия полностью

1 Когда, скорбя о жизни современнойНесчастных смертных, правду вскрыла мнеТа, что мой дух возносит в рай блаженный, -4 То как, узрев в зеркальной глубинеОгонь свечи, зажженной где-то рядом,Для глаз и дум негаданный вполне,7 И обратясь, чтобы проверить взглядомСогласованье правды и стекла,Мы видим слитность их, как песни с ладом, -10 Так и моя мне память сберегла,Что я так сделал, взоры погружаяВ глаза, где путы мне любовь сплела.13 И я, – невольно зренье обращаяК тому, что можно видеть в сфере той,Ее от края оглянув до края, -16 Увидел Точку, лившую такойОстрейший свет, что вынести нет мочиГлазам, ожженным этой остротой.19 Звезда, чью малость еле видят очи,Казалась бы луной, соседя с ней,Как со звездой звезда в просторах ночи.22 Как невдали обвит кольцом лучейНебесный свет, его изобразивший,Когда несущий пар всего плотней,25 Так Точку обнял круг огня, кружившийСтоль быстро, что одолевался имБыстрейший бег, вселенную обвивший.28 А этот опоясан был другим,Тот – третьим, третий в свой черед – четвертым,Четвертый – пятым, пятый, вновь, – шестым.31 Седьмой был вширь уже настоль простертым,Что никогда б его не охватилГонец Юноны круговым развертом.34 Восьмой кружил в девятом; каждый плылТем более замедленно, чем далеПо счету он от единицы был.37 Чем ближе к чистой Искре, тем пылалиОни ясней, должно быть оттого,Что истину ее полней вбирали.40 При виде колебанья моего:"От этой Точки, – молвил мой вожатый, -Зависят небеса и естество.43 Всмотрись в тот круг, всех ближе к ней прижатый:Он потому так быстро устремлен,Что кружит, страстью пламенной объятый".46 И я в ответ: "Будь мир расположен,Как эти круговратные обводы,Предложенным я был бы утолен.49 Но в мире ощущаемой природыЧем выше над срединой взор воздет,Тем все божественнее небосводы.52 Поэтому мне надобен ответОб этом дивном ангельском чертоге,Которому предел – любовь и свет:55 Зачем идут не по одной дорогеПодобье и прообраз? Мысль вокругВитает и нуждается в подмоге".58 "Что этот узел напряженью рукНе поддается, – ты не удивляйся:Он стал, никем не тронут, слишком туг".61 Так госпожа; и дальше: "НасыщайсяТем, что воспримешь из моих речей,И мыслию над этим изощряйся.64 Плотские своды – шире иль тесней,Смотря по большей или меньшей силе,Разлитой на пространстве их частей.67 По мере силы – мера изобилии;Обилье больше, где большой объемИ нет частей, что б целому вредили.70 Наш свод, влекущий в вихре круговомВсе мирозданье, согласован дружноС превысшим в знанье и в любви кольцом.73 И ты увидишь, – ибо мерить нужноЛишь силу, а не видимость того,Что здесь перед тобой стремится кружно, -76 Как в каждом небе дивное сродствоБольшого – с многим, с малым – небольшогоЕго связует с Разумом его".79 Как полушарье воздуха земногоЯснеет вдруг, когда Борей дохнетЩекой, которая не так сурова,82 И, тая, растворяется налетОкрестной мглы, чтоб небо озарилосьНеисчислимостью своих красот, -85 Таков был я, когда со мной делиласьСвоим ответом ясным госпожаИ правда, как звезда в ночи, открылась.88 Чуть речь ее дошла до рубежа,То так железо, плавясь в мощном зное,Искрит, как кольца брызнули, кружа.91 И все те искры мчались в общем рое,И множились несметней их огни,Чем шахматное поле, множась вдвое.94 Я слышал, как хвалу поют ониНедвижной Точке, вкруг нее стремимыИз века в век, как было искони.97 И видевшая разум мой томимыйСказала: "В первых двух кругах кружат,Объемля Серафимов, Херувимы.100 Покорны узам, бег они стремят,Уподобляясь Точке, сколько властны;А властны – сколько вознесен их взгляд.103 Ближайший к ним любви венец прекрасныйСплели Престолы божьего лица;На них закончен первый сонм трехчастный.106 Знай, что отрада каждого кольца -В том, сколько зренье в Истину вникает,Где разум утоляем до конца.109 Мы видим, что блаженство возникаетОт зрения, не от любви; онаЛишь спутницей его сопровождает;112 А зренью мощь заслугами дана,Чьи корни – в милости и в доброй воле;Так лестница помалу пройдена.115 Три смежных сонма, зеленея в долеВовеки нескончаемой весны,Где и ночной Овен не властен боле,118 «Осанною» всегда оглашеныНа три напева, что в тройной святынеПоют троеобразные чины.121 В иерархии этой – три богини:Сперва – Господства, дальше – Сил венец,А вслед за ними – Власти, в третьем чине.124 В восторгах предпоследних двух колецНачала и Архангелы витают;И Ангельская радость наконец.127 Все эти сонмы к высоте взираютИ, книзу власть победную лия,Влекомы к богу, сами увлекают.130 И Дионисий в тайну бытияИх степеней так страстно погружался,Что назвал их и различил, как я.133 Григорий с ним потом не соглашался;Зато, чуть в небе он глаза раскрыл,Он сам же над собою посмеялся.136 И если столько тайных правд явилПред миром смертный, чуда в том не много:Здесь их узревший – их ему внушил139 Средь прочих истин этого чертога".
Перейти на страницу:

Все книги серии Божественная комедия

Похожие книги

Театр
Театр

Тирсо де Молина принадлежит к драматургам так называемого «круга Лопе де Веги», но стоит в нем несколько особняком, предвосхищая некоторые более поздние тенденции в развитии испанской драмы, обретшие окончательную форму в творчестве П. Кальдерона. В частности, он стремится к созданию смысловой и сюжетной связи между основной и второстепенной интригой пьесы. Традиционно считается, что комедии Тирсо де Молины отличаются острым и смелым, особенно для монаха, юмором и сильными женскими образами. В разном ключе образ сильной женщины разрабатывается в пьесе «Антона Гарсия» («Antona Garcia», 1623), в комедиях «Мари-Эрнандес, галисийка» («Mari-Hernandez, la gallega», 1625) и «Благочестивая Марта» («Marta la piadosa», 1614), в библейской драме «Месть Фамари» («La venganza de Tamar», до 1614) и др.Первое русское издание собрания комедий Тирсо, в которое вошли:Осужденный за недостаток верыБлагочестивая МартаСевильский озорник, или Каменный гостьДон Хиль — Зеленые штаны

Тирсо де Молина

Драматургия / Комедия / Европейская старинная литература / Стихи и поэзия / Древние книги
Опыты, или Наставления нравственные и политические
Опыты, или Наставления нравственные и политические

«Опыты, или Наставления нравственные и политические», представляющие собой художественные эссе на различные темы. Стиль Опытов лаконичен и назидателен, изобилует учеными примерами и блестящими метафорами. Бэкон называл свои опыты «отрывочными размышлениями» о честолюбии, приближенных и друзьях, о любви, богатстве, о занятиях наукой, о почестях и славе, о превратностях вещей и других аспектах человеческой жизни. В них можно найти холодный расчет, к которому не примешаны эмоции или непрактичный идеализм, советы тем, кто делает карьеру.Перевод:опыты: II, III, V, VI, IX, XI–XV, XVIII–XX, XXII–XXV, XXVIII, XXIX, XXXI, XXXIII–XXXVI, XXXVIII, XXXIX, XLI, XLVII, XLVIII, L, LI, LV, LVI, LVIII) — З. Е. Александрова;опыты: I, IV, VII, VIII, Х, XVI, XVII, XXI, XXVI, XXVII, XXX, XXXII, XXXVII, XL, XLII–XLVI, XLIX, LII–LIV, LVII) — Е. С. Лагутин.Примечания: А. Л. Субботин.

Фрэнсис Бэкон

Европейская старинная литература / Древние книги
Тиль Уленшпигель
Тиль Уленшпигель

Среди немецких народных книг XV–XVI вв. весьма заметное место занимают книги комического, нередко обличительно-комического характера. Далекие от рыцарского мифа и изысканного куртуазного романа, они вобрали в себя терпкие соки народной смеховой культуры, которая еще в середине века врывалась в сборники насмешливых шванков, наполняя их площадным весельем, шутовским острословием, шумом и гамом. Собственно, таким сборником залихватских шванков и была веселая книжка о Тиле Уленшпигеле и его озорных похождениях, оставившая глубокий след в европейской литературе ряда веков.Подобно доктору Фаусту, Тиль Уленшпигель не был вымышленной фигурой. Согласно преданию, он жил в Германии в XIV в. Как местную достопримечательность в XVI в. в Мёльне (Шлезвиг) показывали его надгробье с изображением совы и зеркала. Выходец из крестьянской семьи, Тиль был неугомонным бродягой, балагуром, пройдохой, озорным подмастерьем, не склонявшим головы перед власть имущими. Именно таким запомнился он простым людям, любившим рассказывать о его проделках и дерзких шутках. Со временем из этих рассказов сложился сборник веселых шванков, в дальнейшем пополнявшийся анекдотами, заимствованными из различных книжных и устных источников. Тиль Уленшпигель становился легендарной собирательной фигурой, подобно тому как на Востоке такой собирательной фигурой был Ходжа Насреддин.

литература Средневековая , Средневековая литература , Эмиль Эрих Кестнер

Зарубежная литература для детей / Европейская старинная литература / Древние книги