Божественная Комедия. Новая Жизнь

1

Ты, ставший, у священного потока, —Так, речь ко мне направив острием,
Хоть было уж и лезвие[1121] жестоко,

4

Она тотчас же начала потом, —Скажи, скажи, права ли я! Признаний
Мои улики требуют во всем».

7

Я был так слаб от внутренних терзаний,Что голос мой, поднявшийся со дна,
Угас, еще не выйдя из гортани.

10

Пождав: «Ты что же? — молвила она. —Ответь мне! Память о годах печали[1122]
В тебе волной[1123] еще не сметена».

13

Страх и смущенье, горше, чем вначале,Исторгли из меня такое «да»,
Что лишь глаза его бы распознали.

16

Как самострел ломается, когдаНатянут слишком, и полет пологий
Его стрелы не причинит вреда,

19

Так я не вынес бремени тревоги,И ослабевший голос мой затих,
В слезах и вздохах, посреди дороги.

22

Она сказала: «На путях моих,Руководимый помыслом о благе,
Взыскуемом превыше всех других,[1124]

25

Скажи, какие цепи иль оврагиТы повстречал, что мужеством иссяк
И к одоленью не нашел отваги?

28

Какие на челе у прочих благУвидел чары и слова обета,
Что им навстречу устремил свой шаг?»

31

Я горьким вздохом встретил слово этоИ, голос мой усильем подчиня,
С трудом раздвинул губы для ответа.

34

Потом, в слезах: «Обманчиво маня,Мои шаги влекла тщета земная,
Когда ваш облик скрылся от меня».

37

И мне она: «Таясь иль отрицая,Ты обмануть не мог бы Судию,
Который судит, все деянья зная.

40

Но если кто признал вину своюСвоим же ртом, то на суде точило
Вращается навстречу лезвию.[1125]

43

И все же, чтоб тебе стыднее было,Заблудшему, и чтоб тебя опять,
Как прежде, песнь сирен не обольстила,

46

Не сея слез, внимай мне, чтоб узнать,Куда мой образ, ставший горстью пыли,
Твои шаги был должен направлять.

49

Природа и искусство не дарилиТебе вовек прекраснее услад,
Чем облик мой, распавшийся в могиле.

52

Раз ты лишился высшей из отрадС моею смертью, что же в смертной доле
Еще могло к себе привлечь твой взгляд?

55

Ты должен был при первом же уколеТого, что бренно, устремить полет
Вослед за мной, не бренной, — как дотоле.

58

Не надо было брать на крылья гнет,Чтоб снова пострадать, — будь то девичка
Иль прочий вздор, который миг живет.

61

Раз, два страдает молодая птичка;А оперившихся и зорких птиц
От стрел и сети бережет привычка».

64

Как малыши, глаза потупив ниц,Стоят и слушают и, сознавая
Свою вину, не подымают лиц,

67

Так я стоял. «Хоть ты скорбишь, внимая,Вскинь бороду, — она сказала мне. —
Ты больше скорби вынесешь, взирая».

70

Крушится легче дуб на крутизнеПод ветром, налетевшим с полуночи
Или рожденным в Ярбиной стране,[1126]

73

Чем поднял я на зов чело и очи;И, бороду взамен лица назвав,
Она отраву сделала жесточе.

76

Когда я каждый распрямил сустав,Глаз различил, что первенцы творенья[1127]
Дождем цветов не окропляют трав;

79

И я увидел, полн еще смятенья,Что Беатриче взоры навела
На Зверя, слившего два воплощенья.[1128]

82

Хоть за рекой и не открыв чела, —Она себя былую побеждала[1129]
Мощнее, чем других, когда жила.

85

Крапива скорби так меня сжигала,Что, чем сильней я что-либо любил,
Тем ненавистней это мне предстало.

88

Такой укор мне сердце укусил,Что я упал; что делалось со мною,
То знает та, кем я повержен был.

91

Обретши силы в сердце, над собоюЯ увидал сплетавшую венок[1130]
И услыхал: «Держись, держись, рукою!»

94

Меня, по горло погрузи в поток,Она влекла и легкими стопами
Поверх воды скользила, как челнок.

97

Когда блаженный берег был над нами,«Asperges me»,[1131] — так нежно раздалось,
Что мне не вспомнить, не сказать словами.

100

Меж тем она, взметнув ладони врозь,Склонилась надо мной и погрузила
Мне голову, так что глотнуть пришлось.[1132]

103

Потом, омытым влагой, поместилаМеж четверых красавиц[1133] в хоровод,
И каждая меня рукой укрыла.

106

«Мы нимфы — здесь, мы — звезды в тьме высот;[1134]Лик Беатриче не был миру явлен,
Когда служить ей мы пришли вперед.[1135]

109

Ты будешь нами перед ней поставлен;Но вникнешь в свет ее отрадных глаз
Среди тех трех, чей взор острей направлен».[1136]

112

Так мне они пропели; и тотчасМы перед грудью у Грифона стали,
Имея Беатриче против нас.

115

«Не береги очей, — они сказали. —Вот изумруды, те, что с давних пор
Оружием любви тебя сражали».

118

Сто сот желаний, жарче, чем костер,Вонзили взгляд мой в очи Беатриче,
Все на Грифона устремлявшей взор.

121

Как солнце в зеркале, в таком величьеДвусущный Зверь в их глубине сиял,
То вдруг в одном, то вдруг в другом обличье.[1137]

124

Суди, читатель, как мой ум блуждал,Когда предмет стоял неизмененный,
А в отраженье облик изменял.

127

Пока, ликующий и изумленный,Мой дух не мог насытиться едой,
Которой алчет голод утоленный, —

130

Отмеченные высшей красотой,Три остальные, распевая хором,
Ко мне свой пляс приблизили святой.

133

«Взгляни, о Беатриче, дивным взоромНа верного, — звучала песня та, —
Пришедшего по кручам и просторам!

136

Даруй нам милость и твои устаРазоблачи, чтобы твоя вторая
Ему была открыта красота!»[1138]

139

О света вечного краса живая,Кто так исчах и побледнел без сна
В тени Парнаса, струй его вкушая,

142

Чтоб мысль его и речь была властнаИзобразить, какою ты явилась,
Гармонией небес осенена,

145

Когда в свободном воздухе открылась?