Божественная Комедия. Новая Жизнь

1

«Deus, venerunt gentes»,[1160] — то четыре,То три жены, та череда и та,
Сквозь слезы стали петь стихи Псалтири.

4

И Беатриче, скорбью повита,Внимала им, подобная в печали,
Быть может, лишь Марии у креста.

7

Когда же те простор для речи дали,Сказала, вспыхнув, как огонь во тьме,
И встав, и так слова ее звучали:

10

«Modicum, et non videbitis me;Et iterum, любимые сестрицы,
Modicum, et vos videbitis me».[1161]

13

И, двинувшись в предшествии седмицы,[1162]Мне, женщине и мудрецу[1163] — за ней
Идти велела манием десницы.

16

И ранее, чем на стезе своейОна десятый шаг свой опустила,
Мне хлынул в очи свет ее очей.

19

«Иди быстрей, — она проговорила,Спокойное обличие храня, —
Чтобы тебе удобней слушать было».

22

Я подошел, по ней мой шаг равня;Она сказала: «Брат мой, почему бы
Тебе сейчас не расспросить меня?»

25

Как те, кому мешает страх сугубыйСо старшими свободно речь вести,
И голос их едва идет сквозь зубы,

28

Так, полный звук не в силах обрести:«О госпожа, — ответил я, смущенный, —
То, что мне нужно, легче вам найти».

31

Она на это: «Пусть твой дух стесненныйБоязнь и стыд освободят от пут,
Так, чтобы ты не говорил, как сонный.

34

Знай, что порушенный змеей сосуд[1164]Был и не стал;[1165] но от судьи вселенной
Вино и хлеб злодея не спасут.[1166]

37

Еще придет преемник предреченныйОрла, чьи перья, в колесницу пав,
Ее уродом сделали и пленной.

40

Я говорю, провиденьем познав,Что вот уже и звезды у порога,
Не знающие никаких застав,

43

Когда Пятьсот Пятнадцать,[1167] вестник бога,Воровку и гиганта истребит
За то, что оба согрешали много.

46

И если эта речь моя гласит,Как Сфинга и Фемида, темным складом,
И смысл ее от разума сокрыт, —

49

Событья уподобятся НаядамИ трудную загадку разрешат,
Но будет мир над нивой и над стадом.[1168]

52

Следи; и точно, как они звучат,Мои слова запомни для наказа
Живым, чья жизнь — лишь путь до смертных врат

55

И при писанье своего рассказаНе скрой, каким растенье ты нашел,
Ограбленное здесь уже два раза.[1169]

58

Кто грабит ветви иль терзает ствол,Повинен в богохульственной крамоле:
Бог для себя святыню их возвел.

61

Грызнув его, пять тысяч лет и долеЖдала в мученьях первая душа,[1170]
Чтоб грех избыл другой, по доброй воле.

64

Спит разум твой, размыслить не спеша,Что неспроста оно взнеслось так круто,
Таким наметом стебель заверша.

67

Не будь твое сознание замкнуто,Как в струи Эльсы,[1171] в помыслы сует,
Не будь их прелесть — как Пирам для тута,[1172]

70

Ты, по наличью этих лишь примет,Постиг бы нравственно, сколь правосудно
Господь на древо наложил запрет.

73

Но так как ты, — мне угадать нетрудно, —Окаменел и потускнел умом
И свет моих речей приемлешь скудно,

76

Хочу, чтоб ты в себе их нес потом,Подобно хоть не книге, а картине,
Как жезл приносят с пальмовым листом».[1173]

79

И я: «Как оттиск в воске или глине,Который принял неизменный вид,
Мой разум вашу речь хранит отныне.

82

Но для чего в такой дали паритВаш долгожданный голос, и чем боле
К нему я рвусь, тем дальше он звучит?»

85

«Чтоб ты постиг, — сказала, — что за школе[1174]Ты следовал, и видел, можно ль ей
Познать сокрытое в моем глаголе;

88

И видел, что до божеских путейВам так далеко, как земному краю
До неба, мчащегося всех быстрей».[1175]

91

На что я молвил: «Я не вспоминаю,Чтоб я когда-либо чуждался вас,
И в этом я себя не упрекаю».

94

Она же: «Если ты на этот разЗабыл, — и улыбнулась еле зримо, —
То вспомни, как ты Лету пил сейчас;

97

Как судят об огне по клубам дыма,Само твое забвенье — приговор
Виновной воле, устремленной мимо.[1176]

100

Но говорить с тобою с этих порЯ буду обнаженными словами,
Чтобы их видеть мог твой грубый взор».

103

Все ярче, замедленными шагами,Вступало солнце в полуденный круг,
Который создан нашими глазами,

106

Когда в пути остановились вдруг, —Как проводник, который полн сомнений,
Увидев незнакомое вокруг, —

109

Семь жен у выхода из бледной тени,Какую в Альпах стелет вдоль ручья
Вязь черных веток и зеленой сени.

112

Там растекались, — мог бы думать я, —Тигр и Евфрат из одного истока,
Лениво разлучаясь, как друзья.[1177]

115

«О светоч смертных, блещущий высоко,Что это за раздвоенный поток,
Сам от себя стремящийся далеко?»

118

На что сказали так[1178]: «Тебе урокПодаст Мательда».[1179] И, путем ответа
Как бы желая отвести упрек,

121

Прекрасная сказала: «И про это,[1180]И про иное с ним я речь вела,
И не могла ее похитить Лета».

124

И Беатриче: «Больших мыслей мгла,Ложащихся на память пеленою,
Ему, быть может, ум заволокла.

127

Но видишь льющуюся там Эвною:Сведи его и сделай, как всегда,
Угаснувшую силу[1181] вновь живою».

130

Как избранные души без трудаЖеланное другим желают сами,
Лишь только есть малейшая нужда,

133

Так, до меня дотронувшись перстами,Она пошла и на учтивый лад
Сказала Стацию: «Ты следуй с нами».

136

Не будь, читатель, у меня преградПисать еще, я бы воспел хоть мало
Питье, чью сладость вечно пить бы рад;

139

Но так как счет положен изначала[1182]Страницам этой кантики второй,
Узда искусства здесь меня сдержала.

142

Я шел назад,[1183] священною волнойВоссоздан так, как жизненная сила
Живит растенья зеленью живой,

145

Чист и достоин посетить светила.[1184]