Божественные игры (СИ)

Поёжившись от ужасающих представлений, как от холода, я ещё больше отворачиваюсь к окну. Не хочу, чтобы Аннабет видела моё настроение. Хотя, полагаю, она сейчас тоже занята не менее невесёлыми мыслями. Ни о чём другом я думать всё равно не могу, но всё-таки пробую пустить свои размышления по более нейтральному руслу.

Многое из того, что раньше вызывало у меня недоумение, теперь становится ясным. Например, что за артефакт так нужен был Зевсу, что он даже готов был даровать победу трибуту, который вернёт ему его. Как оказалось, не зря он подозревал полубогов в краже молний. Но побоялся открыто заявить о своей пропаже, дабы не спровоцировать массовое восстание.

Это также объясняет, почему боги на церемонии были столь немногословны, пряча свою встревоженность за маской непроницаемости. И почему Зевс, уже с трудом сдерживавший негодование, на миг показал мне свою истинную сущность.

Единственное, что я никогда не узнаю: почему Лука перед смертью всё-таки решил доверить мне свой секрет? Верил ли он в то, что я смогу одержать победу, или просто открылся тому, кто оказался рядом, не давая надежде угаснуть вместе со своей жизнью? Об этом мне остаётся только гадать…

Автобус останавливается, лёгким толчком выводя меня из задумчивого оцепенения. Мы проходим по полупустому салону и спускаемся со ступенек. Двери с шумом захлопываются за нашими спинами, оставляя нас совершенно беззащитными перед громадой многоэтажки, упирающейся в чернеющее небо остроконечным конусом. Мимо нас равнодушными тенями скользят прохожие ― здесь почти всегда людно, ― разговаривают, смеются и никто из них даже приблизительно не догадывается, почему двое подростков стоят, уставившись на возвышающийся перед ними небоскрёб, и какие события должны будут вскоре произойти. Для них такие как мы ― всего лишь миф.

Непонятно, на какой силе воли я двигаюсь вперёд: перехожу дорогу, преодолеваю лестницу, открываю дверь, ― будто поднимаюсь на эшафот к палачу. Возможно, меня держит осознание, что рядом Аннабет и я не могу подвести её. Дожидаясь лифта, я старательно пытаюсь подавить поднимающееся в душе недостойное чувство злости на Луку, взвалившего на нас эту ответственность.

Но, с другой стороны, так ли обязательно строить из себя Прометея и бороться за призрачную надежду на справедливость с теми, кто гораздо могущественней тебя? Ведь мы можем просто вернуть молнии Зевсу. Во всяком случае, хуже от этого никому не будет, а мы, может быть, даже выторгуем кое-какие дополнительные права… И всё будет как прежде: снова отобранных трибутов будут посылать на арену, и ни в чём неповинные парни и девушки будут точно так же убивать друг друга ради эфемерных почестей. А мы… Мы, прославленные победители, будем спокойно наблюдать за жестокой бойней, зная, что могли помешать этому, но испугались, струсили…

Двери лифта открываются, и я шагаю внутрь, оставляя снаружи все сомнения и страхи. У меня было достаточно времени на раздумья, чтобы взвесить все “за” и “против”, а теперь остаётся лишь твёрдо следовать по намеченному пути. Вдвоём с Аннабет мы нажимаем заученную комбинацию кнопок. Некоторое время ничего не происходит, а потом наш лифт взлетает вверх, точно запущенная в космос ракета. От неожиданности мы едва успеваем схватиться за стенки, чтобы устоять на ногах.

Наконец лифт останавливается, и мы, с трудом веря, что всё это происходит на самом деле, выходим из кабинки. Под нашими ногами клубятся чёрные тучи, наполовину скрывая раскинувшийся где-то далеко внизу Манхэттен. Сразу от кабинки лифта идёт короткий мост, ведущий на плато, на котором и расположен Олимп. Мы прибыли по адресу.

Даже с учётом того, что я готов был увидеть всякое, я застываю у входа, поражённый исключительными масштабами и величественной красотой города богов. Рассеянные повсюду огни, горящие в больших чашах и играющие бликами на украшенных золотом мраморных постройках, позволяют легко разглядеть его очертания. Наверняка днём при свете солнца Олимп выглядит ещё красивей, сияя золотой жемчужиной посреди бескрайнего небесного простора.

Однако первое восхищённое впечатление длится у меня ровно до тех пор, пока мой взгляд не натыкается на гигантскую фигуру бога, как раз под стать здешней архитектуре. Он заметил нас сразу, едва мы ступили на священную территорию, и теперь, сложив руки на груди, внимательно и с явным интересом осматривает нас. У меня перехватывает дыхание, когда я понимаю, что мы попались.

Но неизвестный нам бог в сверкающих доспехах лишь коротко кивает, и Аннабет настойчиво тянет меня за рукав. Пригибаясь, словно воры, крадущиеся во мраке, мы бежим по главной широкой дороге, уходящей вверх, к самому богатому дворцу. Щит оттягивает мне руку, не давая забыть о добровольно возложенном на плечи долге.

На ходу я перевожу дух: просто удивительно, сколько мыслей может пронестись в голове за несколько секунд! Я-то уже было поверил, что наш заговор раскрыт и стал лихорадочно искать пути отступления.

Не совладав с собственным любопытством, я оглядываюсь на оставшегося позади небожителя.