Божиею милостию, Мы, Императрица...

   Мозампо, прикрытый с юга островом Каргодо, был ключом к Ко­рейскому проливу. Каргодо, лежащий у юго-восточного берега Корей­ского полуострова против острова Цусима, богатый удобными закры­тыми бухтами, заливами и холмами, в случае постройки фортов, во­оружённых мощными крепостными орудиями, мог бы господствовать над входом в Японское море.

   Базирование русского флота на Мозампо делало невозможной вне­запную вы­садку японцев в Фузане. Именно здесь планирова­лось раз­местить основные силы эскадры, угольный склад, промежу­точную заправочную станцию, русское консульство. Для этого требо­валось, чтобы остров Каргодо стал неотчуждаемым, чтобы японцы или под­ставные лица не могли выкупить его.

   Чемульпо рассматривался, как запасный порт и угольный склад. Именно здесь японцы могли высадить десант, чтобы захватить Сеул.

   Русское предложение было принято, ибо у Кореи просто не было выбора. Подписание русско-корейского союзного договора стало венцом переговоров.

   Россия взяла на себя обязательство защищать Корею в случае японского нападения и получила право вводить в военное время свои сухопутные войска на корейскую территорию. Корея обязалась разо­рвать так называемый "Договор о вечном союзе" с Японией, заклю­ченный в 1894 году, и более старый договор 1882 года, который позво­лял японцам держать свои войска в Сеуле для охраны диплома­тиче­ской миссии.

   Чтобы нормально снабжать русский флот в Корее, была необходима

   железная дорога, которая связала бы Сеул с Гензаном, Мозампо и Че­мульпо. Концессию на строительство дороги и телеграфных линий получила Русско-Корейская промышленная компания. Эта же компа­ния полу­чила преимущественное право вырубки лесов в верховьях реки Туман­ган, в бассейне реки Ялу, на острове Уллындо сро­ком на 20 лет. А чтобы обезопасить строительство от бандитских налётов,

   компания получила позволение содержать вооружённую охранную стражу, пешую и конную, численностью до 20 000 человек. Разуме­ется, что комплектоваться эта стража могла как из корейских, так и из русских подданных...

   Русско-Корейский банк получил монополию на чеканку корейской монеты, а Русско-Корейская торговая компа­ния отныне могла беспо­шлинно ввозить и вывозить любые товары.

   Вечером того же дня барон Ниси сообщил Ямагате все подробно­сти русско-корейских переговоров. Агентура у японцев работала иде­ально.

   Само прибытие в Россию первого корейского посла с чрезвычай­ными полномочиями стало неприятным сюрпризом для Японии, а уж русско-корейские переговоры были восприняты, как антияпонский заговор.

Глава 3

   Вот и наступил этот великий день, которого Аликс так ждала и которого так боялась. День её торжественного въезда в первопре­стольную Москву...

   Сегодня, 25-го апреля 1896 года, ей предстоял переезд из Петров­ского путе­вого дворца в Кремль, а затем в Александринский дворец. Импера­трицу пугало, что коронационные торжества будет сопро­вождаться огромным скопление народа, среди которого могут за­таиться коварные бомбисты.

   Ровно в полдень с Тайницкой башни Кремля раздались девять пу­шечных выстрелов, а затем начался благовест по всей Москве, откры­тый звоном с колокольни Ивана Великого. Вдоль всего пути въезда выстроились шпалерами войска, городовые и дружинники Добро­вольной охраны, оттесняя толпы пришедших поглазеть москвичей.

   У Петровского дворца собрались все участники торжествен­ного кортежа и только ждали нового сигнала, чтобы открыть шествие.

   Императрица вышла на крыльцо, облачённая в парадный преобра­женский мундир, украшенный золотыми полковничьими эполетами. Длинная тёмно-зелёная юбка доходила до земли, прекрасные волосы

   уложены и спрятаны под круглой мерлушковой шапкой, украшенной Андреевской звездой.

   Появление Аликс в таком виде вызвало удивлённые возгласы окружающих, ибо никогда ещё никто из русских императриц не ко­роновался, облачившись в мундир. Въехать в Москву не в золочёной карете, а верхом на белом коне - это было своеобразным вызовом об­ществу, но Императрица в который раз показала, что способна на неординарные поступки.

   Практически никто не был готов к увиденной картине, и это вы­звало всеобщее удивление. Узкий круг посвящённых лиц, Сер­гей Александрович, Элла, канцлер и министр двора, умел держать язык за зубами, но даже Мария Фёдоровна не была осведомлена о ко­рона­ционных планах Аликс. И теперь Гневная, сидя в обитой атласом и расписанной розами и купидонами карете лон­дон­ского мастера Ву­киндаля, купленой некогда для Екатерины II, не могла найти себе места, восприняв преображенский мундир на невесте как открытый вызов лично ей.

   После того, как Аликс очутилась в седле, министр Императорского двора Рихтер доложил о полной готовности и подал сигнал плац-адъ­ютанту. Прогремели три орудийных выстрела, и торжественная про­цессия двинулась вперёд.