Божий контингент

По "пулемету" Сашка тоже попал, следом сбил "движку" и, довольный, отрапортовал о завершении стрельбы.

И зачем ему теперь эта меткость?

"Ладно, – подумал Сашка, лежа на медицинской кушетке, – комиссуют, домой вернусь, а там видно будет, что и как."

А начмед, скорее всего, имея в виду Маслюка, насвистывал под нос песенку "Эх, капитан-капитан, никогда ты не станешь майором…"

Начштаба Тарасов, насупленный, хмурый, полчаса клял демократов и коммунистов, обличал новый строй вместе со старым, и, лишь в воинском сословии найдя оплот здравомыслия, ополчился к концу своей речи на неуставные взаимоотношения, а заодно – на комитет солдатских матерей как на другую крайность. Потом начал ставить задачи. Рудакову, как всегда, ничего достойного и боевого не поручили.

"Жалеют, берегут? "Как бы чего ни вышло" – так что ли?" – досадовал лейтенант, хотя задание на этот раз было приятное – съездить в Москву. "Не иначе, папа соскучился, может, даже в округ позвонил, и Тарасову предложили разнообразить лейтенантские будни командировкой. Или самому Тарасову от отца что понадобилось…" – подумал Влад, ожидая подробностей.

Почти так и оказалось – надо было отвезти кое-какие документы, передать лично пару писем и попутно забрать из госпиталя травмированного рядового Сажина, у которого не обнаружили никакого разрыва причинной железы, а так, ушиб – продолжать службу может, стало быть. "Откосить, видно, хотел."

– Привезешь, и куда-нибудь его с глаз долой… – махнул рукой Тарасов, – и второго, который под арестом, Сидорова, тоже… О, на усиление их обоих, на таджикско-афганскую. Чем нормальных солдат отдавать, лучше эти пусть едут…

Группа пограничных войск России в Таджикистане к тому времени существовала как полноценное соединение не больше года, но в последние месяцы в этой южной республике СНГ обострилась гражданская война. Нападали на пограннаряды в основном местные боевики, но кто мог дать гарантию, что через границу не собираются прорваться и моджахеды из Афганистана? И во всех округах неохотно и исподволь собирали команды для отправки на юг на усиление.

4.

Лейтеху рядовой Сажин оставил спящим в поезде. Прихватил его почти пустую сумку, в которой лежал только спортивный костюм, мыло с одеколоном, носки и белые трусы с кармашком – на бабские похожи…

Военного билета в ней не оказалось. И китель обшмонал у Рудакова и шинель – и не нашёл свой документ. "Ну и пёс с ним, с военным билетом". Вытащил напоследок несколько купюр из лейтенантского кошелька и снялся с поезда в северной столице, на Московском вокзале. Из рабочего тамбура уже гражданским вышел – ни один патруль не догадался бы, что полчаса назад в вагонном туалете солдат-пограничник второпях переодевался – напяливал на себя свитер, штаны, куртку бело-синюю на молнии – ну и что, что велико всё, зато – "адидас"! Свою форму армейскую пришлось в лейтехину сумку заталкивать – не оставлять же в вагоне – как чуял, что еще пригодится амуниция.

На вокзале пристал к Сашке один цыган – никуда от этого племени не денешься, везде обитают – и у них в селе, и вот в Питере тоже кочевье устраивают.

– Есть, – говорит, – у меня картошка сырая, давай сварим.

Смеется Сажин:

– Где ж мы её варить-то будем?

– А костер разведем.

– На вокзале? – спрашивает Санёк.

Задумался цыган:

– Да, – говорит, – здесь не выйдет. Ладно, в вагоне в топке испеку.

А сам на бывшую лейтёхину, а теперь уже на Сашкину сумку зыркает, будто украсть мылится.

– Куда едешь? – спрашивает рядовой.

– А-а.. В Астрахань мы едем. А ты?

– Мне в Саратовскую область надо. Но денег нет на билет, – лукавить в армии хорошо научился солдат, чувствует как от лжи зашевелились у него в белых трусах с кармашком заныканные лейтенантские командировочные. Хватило бы на билет до Саратова, но около касс не только военный патруль тёрся, но и милицейский наряд, поэтому не пошел Сашка покупать на вокзале билет, рисковать не стал. А теперь уже забоялся, что прозорливые цыгане про его заначку ворованную прознают.

– А поезд наш как раз через Саратов идёт, – поведал цыган.

– А что за поезд?

– Санкт-Петербург – Астрахань. Через час посадку должны объявить.

И тут Сашка загорелся идеей и решился все карты свои открыть. Ну, почти все. А начал с того, что расстегнул сумку и, таясь от вокзального народа, показал свой багаж :

– Выбирай, что хочешь, хоть все бери, только проведи меня в свой поезд. В самоволке я, домой очень надо.

– Ай-ай, плохо, – цыган головой покачал, – плохо, что из армии убежал, искать будут, в тюрьму посадят, а шинель – это хорошо, теплая – укрываться хорошо. И форма красивая, новая. Ладно, пойдем, с семьей познакомлю.