Брачная афера Ривотта Мадсона

Дом встретил розовым ароматом и пустотой. В столовой ждал нетронутый ужин. Ривотт позвал Фукси и осведомился, где госпожа. Услышав ответ, отправился за Теззи в нежилое крыло: что бы там ни происходило, оставаться без еды не следовало. Спальню нашел не сразу, Фукси не знала, какую именно из комнат заняла госпожа. За одной из дверей слышался негромкий плач. На мгновение Ривотт пожалел о сказанном. Решил переиграть: помириться и хотя бы на мгновение снова обнять свою Теззи. Дрожащими руками дернул ручку и обнаружил, что замок заперт. Грустно усмехнулся: его не ждали. Вздохнул и тяжело проглотил застрявший в горле ком. О чем только думает? Зачем собирается множить страдания? Все кончено! Покачал головой, стараясь унять нарастающую тоску. Да, он хотел расстаться с Теззи сам, но легче от этой мысли не становилось.

Вздохнул и отправился ужинать. Незачем терзать и без того расстроенную супругу. С расставанием им следует справляться самостоятельно, вдвоем они только продлят мучительную агонию.

Глава четырнадцатая

Гортензия проснулась от стука в дверь: звали завтракать. С трудом разлепила отекшие от нытья веки и поднялась с кровати. Спать хотелось неимоверно. Накануне никак не могла заснуть: стоило подумать о Ривотте и тут же нападали слезы.

Посмотрелась в притаившееся около двери зеркало в тяжелой серебряной раме. Вздохнула и ухмыльнулась. Если реветь всю ночь, и не так будешь выглядеть… Махнула рукой: супруг, скорее всего, на дракодроме, а до остальных сейчас нет никакого дела. Успеть бы позавтракать до приезда слуги Патрака, вот и все заботы.

Не успела! Осталась без утреннего кофе. Стрихнос почти угрожающе сообщил, что господин рассердится, если они опоздают, и Гортензии пришлось ограничиться лишь парой обжигающих глотков приятно-горькой жидкости.

Карета порадовала открытым окном, а слуга — тем, что даже не попытался завязать пассажирке глаза.

— Господин сказал, вы все равно без труда узнаете место, — пояснил он в ответ на немой вопрос спутницы.

Теззи только улыбнулась: хоть доберется с комфортом. Не хотелось сидеть в духоте. Начинался новый день и верилось, что сегодня мысли о Ривотте не будут ранить так сильно, как вчера. Вздохнула и прикрыла глаза: стоило поспать, пока не началось очередное мучение.

Патрак не врал: где они, узнала без труда, еще когда карета подъезжала к воротам. Ферма-лечебница самого известного в стране ветеринара. Бывала здесь пару раз, когда муж уговаривал помогать им с Белдоном. На нее, зеленую девчонку, произвели впечатление больные животные, и она почти согласилась, в конце концов, для общего блага можно чуть-чуть пожить в неудобстве. Но новоявленные родственники не знали меры и, промучившись от отдачи несколько недель кряду, Гортензия решила никогда больше не пользоваться даром. Не удалось! Когда у нее пропало желание помогать братьям Патракам, те все решили за нее.

Затаила дыхание в ожидании, пока карета въедет во двор. Глубоко вдохнула, успокаивая колотящееся сердце. Поежилась, стараясь согреться. Словно в детский кошмар вернулась. Белдон в своем репертуаре: мало ему приспосабливать чужой дар, надо еще вывести жертву из равновесия.

Карета остановилась. Сияющий как начищенный ботинок Белдон распахнул дверь и подал Гортензии руку. Обошлась без деверя, не хотелось дотрагиваться даже до его пальцев. Выбралась сама. День начинался замечательный: светило солнце, дул легкий ветерок, пели птички. Привычно пахло животными. Теззи осмотрелась и подняла к небу лицо, подставила его теплым лучам. Через какой-то час все будет неважно, муки тела отвлекут от всего остального, а сейчас можно порадоваться.

— Кто у нас сегодня? — поинтересовалась с деланным равнодушием.

— Крупный и грозный самец Хан, — язвительно отозвался Белдон, и Гортензия вздохнула с облегчением: снова наблюдать, как терзают маму с малышом, не хотелось. Да и самца удержать куда легче, чем желающую защитить детеныша родительницу. Оставалась одна загвоздка: внимание драконицы оказывалось приковано к маленькому существу, и смотреть, что с ним происходит, ее глазами было удобнее некуда, с самцом все обстояло сложнее. Частенько ящеры с перепугу переключались на посторонние вещи и разобрать, что происходит именно с ними, становилось невозможным.

— Веди, — усмехнулась она, ловко убирая локоть от руки Белдона.

— Вот туда, — деверь указал на добротный загон с большой площадкой перед ним.

Гортензия тяжело проглотила слюну. Самец и впрямь казался огромным. Никогда не видела такого. Принц был немаленьким, а Хан перерос его в холке где-то на полметра. И что самое плохое — ящер пребывал в дурном расположении духа. Дергал хвостом, громко фыркал, показывал зубы и мотал головой.

Подошли к забору, и Теззи поспешила приступить к делу. От одного взгляда на Белдона становилось не по себе, а избавиться от деверя можно было, только занявшись драконом.