Брачная афера Ривотта Мадсона

Ривотт постоял у двери, раздумывая, ждут ли новости. Потом решил все-таки зайти на дракодром, а ближе к вечеру нанести визит Хатиору. Улыбнулся. Завтра следует непременно обрадовать Теззи. Вряд ли она замешана в смерти Датура Патрака, и вести о новых свидетелях должны поднять ей настроение. Вспомнил, как улыбается супруга, и на душе потеплело. Как хотелось для нее светлых дней! Еще больше хотелось светлых дней рядом с ней, но эти мысли он гнал от себя, как тяжелобольной — думы о смерти. Вздохнул и отправился на дракодром. Отец, конечно, зовет к себе, но пока обязанностей никто не отменял.

Около загона Принца поджидал сюрприз. Прямо у дверей Белдон Патрак непринужденно болтал с Дарлитом. Завидев Ривотта, коллега бодро поздоровался и тут же ретировался. Вероятно, развлекал гостя, только чтобы не оставлять чужака наедине с ящерами, и сейчас поспешил заняться делами. Минуту Белдон и Ривотт сверлили друг друга взглядами. Дракей не выдержал первым.

— Если вы по делу, господин Патрак, то вынужден заметить, что у меня мало времени, — сообщил он, направляясь к стойлу ящера.

Белдон скривился в усмешке. Ривотт представил себе, как прихлопывает визитера чем-то тяжелым. Лицо Патрака было без изъянов, но каким же казалось неприятным!

— Я не нравлюсь вам, — с издевкой произнес Белдон, — потому что вы ревнуете. Знаете, кто был с Гори до вас, и волнуетесь. Боитесь проиграть по всем статьям.

Ривотт скорчил рожу. Вот ведь бред! А потом перед глазами встала картина. Теззи, его Теззи, извивается и стонет под этой мерзкой лягушкой. Сжал кулаки, пытаясь совладать с накатившей яростью. Облизнулся и тряхнул головой, приводя себя в чувство. Гортензия никогда не хотела ни одного из Патраков и вряд ли наслаждалась связью с ними.

— Или говорите по делу, или убирайтесь! — отрезал дракей и погладил ящера, надевая на него уздечку. — У нас тренировка.

— Хорошо, — ухмыльнулся гость и приблизился.

— Вы стали смелее… — криво улыбнулся Ривотт, намекая на прошлый визит. В тот день Патрак испугался Принца, сегодня стоял рядом и, казалось, ни капли не волновался.

— Я быстро учусь, — парировал Белдон. — Сейчас частенько приходится общаться с животными без дара Теззи. Привык. Но я пришел к вам не рассказывать о тяготах моей жизни.

— А о чем же?

— О ком, а не о чем, — поправил визитер и невозмутимо продолжил. — До меня дошли слухи, что наследник Мадсонов — Ривотт, живет в нашем городе под забавным именем Отто Библис. Ни в чем постыдном, кроме походов по борделям, правда, не замечен, но тут важен сам факт. Впрочем, ящер с ним, с наследником, мне нет до него дела. А вот до брака господина Библиса и вдовы моего брата — есть. Даю три дня, чтобы вы аннулировали союз сами, — тон его стал строже, взгляд злее, — а после предам ваше пребывание здесь огласке. Для начала потребую признать ваш с Гори брак недействительным. Расскажу, как вы обманули несчастную вдову, чтобы завладеть ее наследством. Ваш отец безмерно обрадуется такой славе.

— Полагаю, ему все равно, — отрезал Ривотт, выводя из загона ящера. — Что до Теззи… Она моя супруга. И если надо, я признаю ее женой и как Ривотт Мадсон тоже. Вам есть что добавить?

Белдон хищно улыбнулся и снова начал напоминать змею перед атакой.

— Нет. Я все сказал.

Развернулся и пошел прочь. Ривотт вздохнул и отправился за седлом для ящера. Мысленно прикинул перспективы. Отец, скорее всего, будет в ярости, устрой Патрак скандал, но отдавать Теззи на растерзание этой твари ни Ривотт Мадсон, ни Отто Библис не намерены. В конце концов, их с Гортензией временный брак — сущая, ни к чему не обязывающая мелочь!

Глава пятнадцатая

— Садитесь сюда, Отто, — Хатиор указал на свободный стул рядом с собой, и дракей мысленно проклял ненужную живость дознавателя.

С гораздо большей радостью Ривотт присел бы на диванчик рядом с Гортензией. Пусть там тесно и не так удобно, зато можно невзначай коснуться супруги или даже просто прислониться к ней ногой под столом. Урвать хотя бы это! С их последней с Теззи совместной ночи прошло уже пятнадцать дней, и он все чаще ловил себя на мысли, что время идет, а желание быть с женой не ослабевает. Пусть видел благоверную только за ужином: та, будто избегая встречи с ним, и завтракала в другое время, и все чаще запиралась в кабинете, ссылаясь на дела, — томление не отпускало. Все так же хотелось ее ласковых рук, нежных поцелуев и полных теплоты и доверия взглядов. А сколько бы отдал за ее стон наслаждения!