Брачная афера Ривотта Мадсона

Наследник поблагодарил и почти бегом направился к родственникам. Поговорит с отцом и побежит к матери. Вероятно, ей лучше, раз гвардеец не поделился новостями. Не замечал ничего, не останавливался и не разглядывал изменений. Чуть не запутался в знакомых с детства коридорах, и наконец, смутив стоящего у дверей слугу, влетел в столовую. За накрытым столом сидел отец, по левую руку от него располагалась тетка с тремя незнакомыми девицами, а по правую сидела мать. Она улыбалась, ловко орудовала вилкой и совсем не походила на больную.

Застыл в недоумении. Потом взял себя в руки и поздоровался. Князь поднялся из-за стола и обнял сына. Мать последовала примеру родителя.

— Как ты? — поинтересовался Ривотт, целуя ее в щеку. От матушки привычно пахло пудрой и апельсиновыми духами, и за время, что они не виделись, она почти не изменилась: такая же легкая, тонкая, быстрая, разве что под глазами стало больше морщинок. — Отец писал, тебе совсем плохо.

— Не обращай внимания, Вотти, — княгиня вернула поцелуй. — Лекарь ошибся и напугал отца. А мне стало лучше сразу, как уехало злополучное письмо, — улыбнулась и взъерошила его шевелюру: — Ну, иди же к себе, умойся, переоденься и спускайся к нам. Представим тебе гостей. Рада видеть сыночка дома.

Ривотт рассеянно кивнул и, как наказанный ребенок, потопал в свою комнату. Шел по привычным коридорам, жадно рыскал глазами по сторонам в поисках изменений и никак не мог отделаться от дурацкой мысли об обмане. Происходящее напоминало дешевый спектакль. Осталось только понять, для чего разыгрывают действо. Беспокойство понемногу отступало, и возвращалась способность мыслить трезво: если матушка была при смерти, то к чему эти гости? К тому же свою старшую сестру она всегда недолюбливала, а посторонних девиц и вовсе никогда не приглашали на семейные посиделки. Одно дело приемы, и совсем другое — ужин в узком кругу. Не удочерить же родители их собрались…

Что задумал князь? Если помириться, то девицы только помешают. Разве что — тут Ривотт позволил себе усмехнуться — это обещанные невесты. Но тогда получается, отец специально сгустил краски, чтобы сын все бросил и примчался домой. Вряд ли! Князь, конечно, в совершенстве владеет всеми приемами бывалых интриганов, но ставить опыты на отпрыске не станет.

Вошел в спальню и улыбнулся. Здесь все было как раньше: та же массивная мебель из благородного ясеня, те же тяжелые шторы на огромных окнах, и даже подушки на кровати навалены той же бесполезной кучей. Пахло сандалом и нагретым солнцем деревом. На мгновение охватило странное чувство: будто не было долгих лет отсутствия, все скитания приснились, а он, Ривотт Мадсон, все время жил здесь, в родительском доме.

В дверь постучали. Слуга принес воду. Помог умыться и сбрить щетину, отыскал нужные туфли и подходящий костюм, который по странному стечению обстоятельств оказался отутюженным. И уже через полчаса Ривотт подошел к дверям столовой. Кинул беглый взгляд в висящее на стене у входа зеркало и улыбнулся: из него смотрел молодой приятный мужчина, стройный и ладный. Смущал только серебристо-зеленый цвет костюма. Такой был в моде, но Теззи смеялась, когда видела мужчин в подобных нарядах.

— Выглядят так, будто их перешили из платья недавно умершей престарелой вдовы, — едко замечала она и качала головой.

Ривотт прикрыл глаза, представляя жену рядом. Ее реакцию на костюм. Ехидную ухмылку и саркастически сморщенный носик. Ему показалось даже, что вокруг запахло розовыми духами. Страшно хотелось прижать Теззи к груди и удерживать, как беспокойную птичку за пазухой, пока не повинится, не скажет, что он-то хорош и в этом наследстве престарелой вдовы… Ничего! Переночует у родителей и помчится обратно к своей славной девочке. Успеет как раз к слушанью о браке Библисов.

Собрался с духом и вошел в столовую. Присутствующие уже приступили к десерту, но как только Ривотт устроился за столом, слуга тут же поставил перед ним тарелку с едой. Отец поспешил представить девиц. Княжеский отпрыск прослушал имена, ему хватило благородных фамилий. Мысленно дал прозвище каждой из троицы — Рыжая, Глазастая и Грудастая — и взялся за приборы. Глядя в тарелку с мясом, восхитительно благоухающим горчичным соусом, он вдруг понял, что ужасно проголодался.

— Вы надолго в родные края? — поинтересовалась Рыжая, пренебрегая неписаным правилом сначала дать поесть, а потом уже расспрашивать. У нее был низкий обволакивающий голос, совершенно не подходящий ее изящной внешности.

Ривотт нехотя отвлекся от еды и смерил собеседницу взглядом. Ровно так, как частенько делал это в юности, желая смутить и заставить сомневаться в себе.

— Думаю, уеду завтра. Меня ждут неотложные дела. Я, собственно, и примчался только оттого, что переживал за матушку, — честно ответил он.

— Провести неделю в дороге, чтобы побыть дома только ночь… Это немного неразумно, — заметила тетка, и Ривотт вспомнил за что ее недолюбливает матушка — за бестактность.

— Я полагаю, это еще не решено, — улыбнулся князь.