Брачная ночь с горцем

А что если… если во всем признаться? Может, сказать ему, что она – не Элисон Росс, а Саманта Мастерс, которая, скорее всего, носит ребенка своего покойного мужа? А заодно добавить: мужа, мол, больше нет, потому что я всадила ему пулю промеж глаз и стала вдовой?

Захочет ли он и тогда ее защищать? Ох, вряд ли.

А очередные наемники Бойда и Брэдли – пощадят ли они ее, узнав, что она, возможно, беременна племянником или племянницей Мастерсов?

Точно нет.

– Брак по расчету определенно выгоднее земельных контрактов на десятки и сотни лет, – рассудительно продолжал граф Торн. Чересчур рассудительно для человека, который бесстыдно валялся с ней рядом во всей своей ослепительной наготе! – Подумай об этом, милая. Я ведь все равно не отступлю. Сдайся сейчас – и сэкономишь много времени и сил нам обоим. Право, не вижу для тебя иного выбора. Особенно сейчас, когда дом твой сожжен дотла, скот разбежался, по поместью бродят твои враги, а впереди – заседание судейской коллегии…

Здесь он умолк, но продолжение Саманте и не требовалось. Она мысленно докончила сама. Все документы, подтверждавшие права Элисон Росс на Эррадейл, превратились в пепел вместе с домом. А еще – раненая нога, из-за которой придется не меньше месяца провести в постели… И ребенок, которому нужна забота и защита.

Господи боже! Неужели она всерьез обдумывает это наглое, нелепое, немыслимое предложение? Не слишком ли много ей дали опиума?

– Клянусь тебе, милая, – добавил граф со все той же обворожительной улыбкой, – я буду очень добрым и иногда даже верным мужем.

– Иногда? – словно эхо, повторила она.

– Ты ведь уже знаешь, что я не святой. Да и ты, по собственному твоему признанию, тоже не святая. Так что не вижу причин для твоего отказа.

– Ты хочешь сказать, что… не ждешь от меня верности? – осторожно спросила Саманта.

– Совершенно верно, – спокойно ответил Гэвин. И тут же добавил: – Хотя, пожалуй, с любовниками тебе стоит подождать, пока мы не исполним семейный долг. Роду Сент-Джеймс нужен наследник, иначе и Инверторн, и Эррадейл после моей кончины отойдут моему племяннику Эндрю, сыну Лиама – то есть достанутся лэрду Маккензи, чего мы с тобой оба хотим избежать.

«Может быть, такой брак – не самое страшное», – думала Саманта, машинально сжав в кулак лежавшую на животе руку.

– Так что скажешь, милая? Может, нам отложить разногласия и переписать конец «Ромео и Джульетты»?

– Ты – определенно не Ромео, сгорающий от любви и обещающий мне луну с неба, – пробормотала Саманта.

– Да, верно. А ты – не невинная дева Джульетта, – парировал граф. – Да и в луне нашей дыр больше, чем в швейцарском сыре – не иначе, она служила тебе мишенью!

Саманта невольно улыбнулась.

– Я просто… просто не могу представить себя графиней! – хихикнув, призналась она.

– Я тоже, бонни. Но тем веселее!

Глаза его блестели весельем, губы изогнулись – вот-вот снова на щеках появятся ямочки! Сейчас он выглядел совсем молодым и невозможно красивым.

Это же просто нечестно! Как мыслить здраво, когда рядом такой мужчина?

– А что… что вообще делают графини? – вырвалось у нее.

– Все, что пожелают. Единственная их обязанность – давать жизнь новому поколению графов, – с улыбкой ответил Торн.

Саманта невольно нахмурилась.

– Такого быть не может, – пробормотала она. – Разве жена не принадлежит мужу? Разве не обязана повиноваться ему? И откуда ей брать деньги, чтобы делать все, что она пожелает, если все состояние у мужа? Вряд ли в Англии это устроено иначе, чем в Америке.

– Ну… Да, пожалуй, – признал Гэвин. – Но в благородных семействах принято, что жена пользуется определенной свободой, в том числе – свободно распоряжается своим приданым.

– Но… у меня нет приданого.

– Верно, но ведь я не нищий. И рассчитываю весьма увеличить свое состояние с помощью Эррадейла, который принесет мне наш брак. Это и будет твое приданое, бонни – ежегодный доход от Эррадейла. Кроме того, есть обычай: после того как жена подарит мужу наследника, следует дарить ей в полную собственность значительную сумму. Так что ты сможешь делать все, что захочешь. Путешествовать по свету, покупать все, что тебе приглянется. Если тебе не понравится Инверторн, сможешь снять себе дом и жить там. – Лицо его вдруг сделалось очень серьезным. – Как только исполнишь свой долг, милая, станешь совершенно свободной. И будешь под моей защитой с той самой минуты, как мы обменяемся брачными клятвами. И до конца жизни!

Тяжело дыша, словно пробежала целую милю, Саманта зажмурилась – не хотела, чтобы неправдоподобная красота графа Торна влияла на ее решение. Но, очевидно, слишком долго она смотрела на него широко раскрытыми глазами, поэтому сейчас, даже когда она зажмурилась, видела его лицо.

Да что это с ней? Неужели она всерьез обдумывает это… это безумие, горячечный бред?