Брачная ночь с горцем

И не просто обдумывает. В сущности, видит лишь одно препятствие. То есть Элисон. Настоящую Элисон Росс. Но та ведь написала в своем письме, что она, Саманта, может оставаться в Эррадейле столько, сколько пожелает. И может делать с поместьем все, что захочет. Сама же Элисон никогда сюда не вернется. Более того, она готова была даже продать Саманте Эррадейл, как только он начнет приносить доход.

«Я не хочу возвращаться в Эррадейл. Поступай с ним, как знаешь», – вот ее точные слова. Единственное условие – им не должен завладеть Маккензи.

Множество вариантов проносилось сейчас у нее в голове так отчетливо и ясно, словно сама Элисон шептала их ей на ухо.

Останься у Саманты хоть немного денег из тех, которыми ссудила ее Элисон, она могла бы бежать. Мир велик и обширен, так неужто не найдется места, где Бойд и Брэдли ее не найдут?

Но сможет ли американка приметной внешности – высокая и тонкая, словно одинокая тростинка посреди цветочного луга, – затеряться в толпе?

«Теперь это не важно, – напомнила она себе. – Денег-то все равно нет.

Все, что у нее осталось, – фальшивое имя, раненая нога и ребенок, которому нужна защита. И еще – выбор. Пугающий выбор, который, возможно, окончится полной катастрофой.

Но что если она действительно выйдет за Гэвина, а Элисон вдруг передумает и вернется? Что если Бойд и Брэдли узнают, что она выжила, и явятся за ней сами? Тогда обман раскроется…

И тогда – отправит ли их Гэвин к дьяволу в лапы, как страстно клялся ей несколько минут назад?

Оба сценария маловероятны, но… все-таки возможны. Сумма награбленного Бойдом и Брэдли ей известна: она довольно велика, однако долго вести вендетту через океан на эти деньги не удастся. Особенно в том случае, если одновременно приходится прятаться от закона. Ведь братья Мастерсы – разыскиваемые преступники, их имена и описания внешности теперь распространены по всем портам и железнодорожным станциям.

А Элисон, должно быть, уже счастлива замужем.

Что сказала бы милая, добрая Элисон, узнай она о последних бедствиях Саманты? Что решила бы, узнав, что женщина, спасшая ей жизнь, теперь беременна и в смертельной опасности? И что она сказала бы, если бы узнала, что Гэвин не хочет быть Маккензи и что он ненавидит своего отца?

Саманта много лгала в своей жизни. На ее совести немало бесчестных дел. Но готова ли она обмануть мужчину, выдав чужого ребенка за его собственного… ради годового дохода и ради безопасности? Еще совсем недавно она ответила бы: нет, никогда!

Но сейчас речь уже не о «безопасности». Речь о самой жизни. И если случится худшее и Гэвин все узнает, то по крайней мере, у нее будут при себе деньги, чтобы сбежать. И она не разобьет ему сердце – ведь у него останется то, что он хочет. Останется Эррадейл.

Его теплое дыхание щекотало ее висок; и он продолжал ворковать ей на ухо:

– Только не говори, бонни, что мое предложение тебя не соблазняет, что тебя не соблазняю я…

Она попыталась возразить, но он приложил длинный изящный палец к ее губам.

– Тот поцелуй в лесу доказывает, что мы с тобой прекрасно друг другу подходим. По крайней мере, в постели. И я намерен всецело сосредоточиться на своих супружеских обязанностях. Я не дам тебе уснуть, пока ты, обессилев от наслаждения, не запросишь пощады. Буду наполнять тебя снова и снова. И не пройдет и недели, как ты забеременеешь. Я…

– Хорошо! – вскричала она – лишь для того, чтобы остановить этот поток искушений, от которого внутри все сладко сжималось, а бедра сами собой раздвигались, тревожа больную ногу. – Я выйду за тебя замуж. Только… годовой доход вперед!

– Договорились, – без колебаний ответил он, и глаза его вспыхнули.

– И еще… – продолжала она. – Если ты согласен, то со свадьбой покончим как можно быстрее. Например, завтра.

Губы его изогнулись в поистине дьявольской ухмылке.

– Знай я, что для успеха переговоров нужно затащить тебя в постель – прямо бы с этого и начал!

– Я вовсе не… дело не в этом… то есть… я просто хотела тебя заткнуть!

«На самом деле, – напомнила себе Саманта, – спешить надо вовсе не потому, что я хочу поскорее с ним переспать. Есть неотложная необходимость…»

– Как пожелаешь, бонни. Вижу, тебе не терпится. Что ж, и я тоже тянуть не собираюсь!

– Не льсти себе! – отрезала она. – Я спешу вовсе не потому, что ты мне так понравился. Спешу только потому, что жизнь в Инверторне, под одной крышей с тобой, пока мы не женаты, погубит мою репутацию!

Он смерил ее скептическим взглядом.

– Милая, по-моему, ты не из тех, кто сильно беспокоится о своей репутации!

И здесь он ее поймал.

– Ну… да, конечно. Но… что подумает твоя мать?

– Вот это, кстати, важный вопрос, – нахмурился Гэвин.

– Не говоря уж о Каллуме, и Локрине, и… Кэлибриде!

Мысль о раненом друге пронзила ее внезапным стыдом: ведь до сих пор она о нем и не вспоминала! Еще одна ошибка, еще один укол совести.

– Не беспокойся, милая. С Кэлибридом все хорошо, он сейчас отдыхает, – успокоил ее Гэвин. – Имон чаще лечит животных, но если приходится, то может и человека заштопать.