Брачная ночь с горцем

Тысяча вопросов теснились у него в голове, но Гэвин плотно сжал губы. Он знал: не стоит мешать исповеди.

– Я ехала на поезде в Шейенн, – судорожно вздохнув, начала свой рассказ Элисон. – Поезд захватила банда братьев Мастерсов, они охотились за федеральной казной. В другом вагоне что-то произошло. Я слышала, как они стреляли в федеральных маршалов. А потом… Ворвался Беннет, убил пассажира в моем вагоне, потом наставил револьвер… И я… я его убила. Всадила пулю между глаз.

Из глаз ее снова заструились слезы. Гэвин молча утирал их пальцами, и что-то болезненно сжимало ему горло.

– Милая моя, ты поступила правильно. Возможно, спасла других.

– Только одного человека. – Она вздохнула.

– И ты думаешь, за тобой охотятся его братья?

– Да, его братья, – отозвалась она.

– Как их зовут?

– Бойд и Брэдли. Брэдли видел, как я это сделала. Я думала, здесь они меня не найдут. Но каким-то образом они узнали, что на этом поезде ехала Элисон Росс. И узнали, куда она… я… отправилась дальше. На награбленные деньги они наняли людей и отправили их сюда, в Эррадейл. Наверное, чтобы отомстить.

Она всхлипнула, и Гэвин привлек ее к себе. К его удивлению, Элисон вцепилась ему в плечи так, словно он стал для нее бруствером, защищающим от батальона скорбей.

– Ш-ш-ш, бонни, ш-ш-ш… – прошептал он, а потом попытался утешить ее шуткой. – Каждый раз, когда ты наставляла на меня револьвер, я не сомневался, что стану у тебя не первой жертвой. Похоже, Америка превратила тебя в классическую кровожадную янки, из тех, что сначала стреляют, а потом думают!

К его удовлетворению, это сработало. Элисон рассмеялась сквозь слезы, а затем толкнула его в плечо с негодующим фырканьем, которое показалось Гэвину несказанно очаровательным.

– Ты сам был виноват! – еще дрожащим от слез голосом заявила она. Затем, вздохнув, продолжала: – Если бы я не села на этот поезд, ничего бы не случилось. Я бы поехала в Орегон, как и собиралась. Была бы сейчас замужем…

– Замужем? – Это слово поразило Гэвина, словно удар копытом в грудь. – За кем?

Взгляд ее снова метнулся в сторону.

– Не важно.

Он взял ее за подбородок, мягко, но настойчиво заставляя посмотреть на него.

– За кем ты была бы замужем?

– Ты никогда о нем не слышал.

– Давай проверим.

Она снова нахмурилась, словно роясь в памяти.

– Его зовут… м-м… Грант. Он банкир.

– Буду откровенен, бонни, трудно представить тебя замужем за банкиром!

Небо ее глаз потемнело.

– С чего бы это? Он ведь джентльмен. Человек, который сам себя сделал, сам сколотил состояние. Честный, добрый, благородный. У него есть все, чего нет у тебя! Он держит свое слово и…

– Вот как? – перебил ее Гэвин, не желая слышать больше ни слова об этом ублюдке Гранте. – Тогда скажи, будь любезна, где же этот образец добродетели? Где мне его искать, чтобы преклониться и поцеловать ему сапоги?

Мимолетно он отметил, что среди достоинств Гранта, перечисленных Элисон, не было эпитета «красивый».

– В Сан-Франциско, – неохотно отозвалась она.

– И он тебе не пишет? Не собирается сюда следом за тобой?

Ресницы ее снова затрепетали и опустились.

– Не позволяют обстоятельства…

– К черту обстоятельства! – взревел Гэвин, неожиданно для самого себя. – Если бы он тебя любил, то ни за что не позволил бы тебе бороться с врагами в одиночку! Он бы выследил каждого из этих братьев Мастерсов и загнал их на край света! Сам сопроводил бы их до врат ада и передал бы лично в руки дьяволу! А потом вернулся бы к тебе – и никогда, никогда больше не выпустил из виду!

Несколько мгновений девушка изумленно моргала.

– Ты… ты бы так и поступил? – пролепетала она.

– О нет, милая, я бы этим не ограничился! Если бы какой-то ублюдок посмел угрожать моей возлюбленной, я бы оторвал ему руки и ноги и этими руками и ногами забил бы его до смерти! И получил бы за это отпущение грехов, ибо ничего иного он не заслужил! – Сжав кулаки, Гэвин упивался кровавыми картинами, встающими у него перед глазами. – И раз уж зашла об этом речь, то будем надеяться, что я никогда не встречусь с почтенным и добродетельным Грантом! Нет, лучше ему держаться от меня подальше! Я измолочу его до полусмерти, превращу в воющий, молящий о пощаде кусок окровавленного мяса, а потом возьму тебя у него на глазах, чтобы он узнал, как это делают мужчины!

В следующий миг ярость Гэвина схлынула, оставив в душе неловкость и стыд. «Откуда во мне эта варварская жестокость, эта жажда крушить, уничтожать, причинять боль?» – спрашивал он себя.

Ох, он знает откуда. Из той темной бездны, что носит имя Маккензи. Той, которую он прикрывает слоями напускного безразличия, холодного расчета, изысканной любезности и обаяния, – но до конца замуровать не может. О, если бы только раз и навсегда отрезать от себя эту черную тварь!

Нельзя, чтобы Элисон видела его таким! Нельзя…

– Я… вряд ли когда-нибудь была его возлюбленной, – прошептала Элисон и прикусила губу. Подбородок ее дрожал.

– Похоже, что так, – пробормотал Гэвин. – И ты сама его не любила.

– Думала, что люблю… но после всего… наверное, и правда нет. Иначе сломалась бы, потеряв его.