Брачный вопрос ребром

– Тебе тоже, – напомнила я и задумалась.

Никакого доверия к Караваеву я не испытывала, по молдавскому делу с попыткой моего убийства он у меня вообще главным подозреваемым проходит…

– Гони его в шею! – задергалась моя паранойя. – Где наша банка? Выбей вражину со двора!

– Ни в коем случае! – возразил мой здравый смысл. – Он может побежать в полицию, которая и без того уже ищет Люсю Суворову в связи с пропажей скифского золота, и нажаловаться, что ты тут массово наносишь людям телесные повреждения банкой…

– Так что, выносим тело? – перебил мои размышления Караваев.

Я посмотрела на поверженного типа.

А тип уже не выглядел жмуриком. Он ровно дышал и даже порозовел.

– Не исключено, что он снова побледнеет и перестанет дышать, если останется без всякого медицинского наблюдения, так что не советую выбрасывать бессознательного пациента на дорогу, суду это не понравится, – сообщил свое авторитетное мнение мой здравый смысл.

Я вздохнула.

– В сарайчике есть раскладушка, – с этими словами я проследовала к упомянутому строению.

Караваев, конечно же, увязался следом.

– В сарайчике много чего есть! – уважительно присвистнул он, заглянув в бабулино хранилище чего-только-можно через мое плечо.

– Кроме свободного места, где можно было бы поставить раскладушку, – уныло согласилась я.

Укладывать подозрительного типа в домике мне не улыбалось, но не во дворе же ему ночевать?

– Не беспокойся, я буду за ним присматривать всю ночь до самого утра, – великодушно пообещал Караваев.

– То есть? У нас в домике будут ночевать сразу ДВА подозрительных типа? – живо смекнул, к чему дело идет, мой здравый смысл.

– Ну, нет! – возроптала я. – Караваев, кто-кто, а ты точно не бездомный, так что иди восвояси!

– Какие у меня могут быть свояси с таким лицом? Болотные кущи? Ты только посмотри на меня, Люся!

Я посмотрела и не удержалась – хихикнула.

– У меня морда зеленая, как у жабы! – с несколько избыточным, по-моему, надрывом озвучил очевидное Караваев. – Как я такой по городу пойду?

– Ну, полведра тонального крема…

– Не вариант!

– Хиджаб?

– Никогда! Я уже говорил про нормальную ориентацию!

– Одноразовая медицинская маска и глубоко надвинутый капюшон? Я тебе чистую наволочку дам, из нее получится чудесный головной убор…

– Дай тогда мне уже сразу и косу на плечо для полноты пугающего образа! Нет, Люся, с такой мордой я на люди не выйду, даже не надейся. Пока зеленка не смоется – я весь твой!

– А ночью?

– Ночью тем более твой!

Я рассердилась:

– Я говорю, а если ночью пойти? Кто твою морду в темноте разглядит?

– Кто разглядит – тому каюк, – вздохнул Караваев, изобразив смертельный взмах воображаемой косой. – Только представь: ночь, тишина, из темноты к тебе выходит крупный такой зеленый человечек… У него, может, самые добрые намерения, а у тебя однозначно инфаркт. Нет, Люся, мы не будем рисковать здоровьем и жизнью посторонних людей, на твоей совести уже есть один незнакомец, балансирующий на грани жизни и смерти, не отягощай свою карму еще больше!

– У меня тоже есть аргумент за то, чтобы оставить Караваева в именьице, – неожиданно высказался мой здравый смысл. – Есть такая мудрость: держи друзей близко, а врагов еще ближе. С учетом того, что статус Караваева в данном случае крайне смутен и непонятен, имеет смысл сковаться с ним одной цепью.

– Убедил, – вздохнула я.

Просто устала спорить.

Вообще ужасно устала!

– Раскладушку в гостиную. Пациента на раскладушку. Ты спишь на кушетке рядом с ним. И чтоб я никого из вас ночью не слышала! Всем все ясно? – Я обвела грозным взором присутствующих.

– Так точно! – щелкнул каблуками Караваев.

– Гау, – сказал Питт.

Пациент отмолчался.

Я повернулась и пошла в дом, мечтая рухнуть в кроватку и забыться сном, хотя бы чуть менее кошмарным, чем текущая действительность.

С треском задернув занавесочку, символически отделяющую спальный закуток от комнаты-гостиной, ныне пониженной в статусе до ночлежки, я бухнулась на кровать и закрыла глаза.

– Спи, моя радость, усни! – заботливо напел мой здравый смысл. – В доме погасли огни! Тело тихонько лежит! Мишка за телом следит!

– Спать! – сказала я, требуя прекратить концерт.

Внутренний голос просьбу понял и заткнулся.

Зато возник внешний голос.

– А белье? – громким шепотом спросил он.

– Предпочитаю спать голой, – пробормотала я уже в полусне.

– Всецело одобряю, – внешний голос стал громче, потому что его источник приблизился. – Могу помочь раздеться.

– Караваев! – Я со стоном разлучила голову и подушку. – Чего тебе нужно?

– Во-первых, постельное белье…

– В комоде под образами.

– Во-вторых, мне нужен ужин.

– Хорошо рифмуешь, – машинально похвалила я. – Где-то во дворе лежит коробка, а в ней половина пиццы, найди ее…

– Поздно, пиццу уже нашел твой пес.

– Тогда сделай себе омлет и чай. Яичный порошок, сухое молоко и чайная заварка в банках на столе у плиты, вода в колонке во дворе, удобства, кстати, там же…

– Спартанка ты, Люся! – Занавеска прошуршала, оповещая меня об уходе Караваева.

– Амазонка, – поправила я и тут же уснула.

Разбудил меня волшебный запах кофе.