Брадобрей для Старика Хоттабыча

— Ты заметил, дорогой, что этот князь, или кто он там, сел вместе с Цветковой на заднее сиденье? Знаешь, чем они сейчас там будут заниматься? После такой-то бурной ссоры примирение особенно сладко… Кровь-то бурлит. Ты видел, как он на нее смотрел? Он реально убить тебя мог.

— Не мог. Я бы его сам убил. — Мартин посмотрел на Ольгу так, словно увидел ее в первый раз. — Знаешь, Оля, ты у нас девочка самостоятельная, доберёшься до дома сама. Прости. Сейчас вызову тебе такси.

— Я думала, что мы вместе поедем домой, — плаксиво протянула она.

— Я тебе еще раз говорю: у нас нет общего дома, и не будет. Мы встречаемся иногда, чтобы заняться сексом, и на этом всё! — отрезал Мартин.

Ольга влепила ему пощёчину, разрыдалась и убежала.

— Ты не очень с ней резко? — поинтересовался Иван Демидович.

— Терпеть не могу, когда женщины начинают мной руководить. Ненавижу! Это право еще заслужить нужно.

— Нехорошо. Она любит тебя.

— Об этом может знать только она. Любит или притворяется… Кто их, баб, разберёт. Чувствую себя подонком. Я давно с ней знаком, наши отношения как качели: то вверх, то вниз. Но я никогда серьёзно о ней не думал и не строил планы совместной жизни. Она скорее подруга, чем спутница жизни, с ней классно время проводить, но видеть ее каждый день в своей постели — упаси господи! — Мартин накинул на себя странное одеяние.

— Так не дури девке голову, — посоветовал Иван Демидович.

— Я и не дурю, я сто раз ей об этом говорил. Зуб даю, что после сегодняшней ссоры она скоро придёт ко мне и будет говорить, что всё понимает и на всё согласна.

— Послушай, Мартин, а пойдём куда-нибудь выпьем? — предложил Иван Демидович.

— Отличная идея! Только куда мы в таком виде-то? — развёл руками Мартин.

— А вы, господин, не рассматривайте заведения, где нужен строгий фейсконтроль, — Иван обвёл пальцем своё лицо. — Небось, только в такие места и ходишь? А я знаю одно местечко, где всем всё равно, кто ты и во что одет. Главное, чтобы без оружия и не голый. Платил бы — и всё!

— Я согласен, — улыбнулся Мартин.

Глава девятая

Стефания Сергеевна Вейкина — женщина интеллигентная и порядочная — свою жизнь строила по правилам. У нее были муж и приёмный сын, который стал для нее смыслом существования. Она растила его как самое любимое и важное существо на свете. Можно было сказать, что мать души в нём не чаяла. Кстати, и Мартин отвечал ей тем же. Они жили в центре Санкт-Петербурга, в шикарной трёхуровневой квартире, в доме с лепниной и парадной со стеклянными витражами. Стефания Сергеевна ходила в театры, посещала выставки и была знакома со многими известными людьми в Питере, которые являли собой культурную богему, начиная от работников Эрмитажа и заканчивая популярными актёрами.

Она любила книги, интересовалась новинками, иногда вместе с сыном они устраивали поэтические семейные вечера, читали Байрона в оригинале. Она понимала, что у сына немного другие интересы, но его абсолютное владение иностранными языками давало возможность уважить мать. Она любила ходить с ним на светские рауты. Мартин был настолько красив и обаятелен, что женщины сворачивали шеи, глядя на него, и Стефания Сергеевна в такие моменты испытывала небывалое чувство гордости и материнского счастья. Это были ее минуты триумфа.

А вот к его женщинам она относилась сложнее. Конечно, многих она и не знала, не все ей были представлены. Но Стефания Сергеевна давно разделила их на две группы. Первая весьма многочисленная группа — девушки для развлечений и сексуальных утех. Вторая группа — деловые, хваткие дамы, которым что-то надо было от Мартина. И только одна женщина, абсолютно не вписывающаяся в эту классификацию, ни на кого не похожая, однажды вошла к ним в дом в нелепом ростовом костюме коровы и сразу же сразила Стефанию своим поведением и непосредственностью.

Стефания долго к ней приглядывалась и поняла: этой красотке ничего от ее сына не надо, кроме его любви. Но у них что-то не ладилось. Яна исчезла из жизни Мартина, забрав его сердце. Шло время, Стефания Сергеевна втайне надеялась, что «время лечит», что влюбленные обретут счастье порознь, но понимала, что обманывает сама себя. Ничего не менялось, Мартин так больше никем и не увлёкся, хотя его окружали очень достойные девушки. Но Стефания Сергеевна даже не представляла, насколько глубоко и душераздирающе горе сына. А вот вчера узнала.

Ночью Мартин заявился домой в синяках и в абсолютно непотребном виде, его сопровождал импозантный пожилой мужчина с крашеными волосами. На них была какая-то невообразимая рванина, словно с помойки, и оба были пьяны в стельку.

— Мой друг Ваня, — только и смог членораздельно произнести Мартин и ушёл в небытие, дотянув всё-таки до своей комнаты.

А вот Ваня, Иван Демидович, устроил ей целое представление: читал стихи, пел песни, играл какие-то сценки, громыхая своим бархатных баритоном на весь дом.