Брадобрей для Старика Хоттабыча

Стефания Сергеевна сначала испугалась такого ночного напора от незваного гостя, и даже подумывала о полиции, но потом даже заинтересовалась. Одно было плохо — гость активно вонял помойкой. Стефания Сергеевна предложила ему принять ванну и вручила полотенце. Гость долго и путано благодарил, обслюнявил ей руку и пал с полотенцем к ее ногам замертво. Захрапел прямо на ковре в гостиной, так сказать, по-походному, по-гусарски…

Всю ночь Стефания Сергеевна не могла сомкнуть глаз, ей мешал душный перегар и храп, а в голове до сих пор звучал голос Головко, сотрясающий стены. Утром она сидела на кухне с чашкой кофе, погруженная в свои не очень весёлые мысли, когда в дверях нарисовался Иван Демидович. К положительному фактору можно было отнести то, что он всё же принял душ, а к отрицательному — что не оделся, а всего лишь обмотал чре ела полотенцем и в таком виде предстал перед хозяйкой дома.

— Доброе утро, фея моих снов, — поприветствовал он Стефанию Сергеевну.

— Здравствуйте, — ответила фея сухо.

— Вы так смотрите на меня, строгая леди, словно удивлены, что я жив, — улыбнулся Иван Демидович. Его лицо, старое и отёкшее, сморщилось.

— Такой печальный конец был бы весьма логичен, — ответила Стефания Сергеевна и добавила: — Чего изволите? Сразу предупрежу — минеральной воды, куриного бульона, рассола нет. Могу предложить чай и кофе.

— А вы оригиналка, — задумчиво посмотрел на нее Иван Демидович.

— Интересно, в чём выражается моя оригинальность? Вроде бы за собой не замечала. А вот вы…

— Понимаю вас, — Иван Демидович сел на табурет и положил ногу на ногу, обнажая бедро. — Курить у вас можно?

— Можно. Я и сама этим балуюсь иногда, когда сын не видит. Ругается, боится за мое здоровье, — протянула ему сигареты и зажигалку Стефания Сергеевна.

— Благодарю, даже не ожидал, — затянулся Иван Демидович. — И кофейку бы.

— Сердечко выдержит? — уточнила хозяйка.

— До этого выдерживало. А вот ваша красота сразила меня наповал.

— Неужели? Это где же вы так научились с дамами беседовать? — тонко улыбнулась Стефания Сергеевна, включая кофеварку и тоже закуривая.

— Это врождённое. Этому невозможно научиться, — пояснил Иван Демидович. — Я, так сказать, самородок.

— Вот как? Скромностью, как вижу, вы тоже не страдаете.

— А кому она нужна, эта скромность? Человек должен преподносить себя окружающим, так сказать, во всей красе. Тем более актёр. Можно молока? — несколько смутился он.

— Можно, — Стефания Сергеевна встала и подошла к холодильнику. — А вы актёр?

— Заслуженный.

— Вот как? И где же вы служите?

— В данный момент в детском театре.

— Бедные дети… — прошептала Стефания Сергеевна.

Но Головко ее не слышал, он наливал в кофе молоко. Он пригубил кофе и сказал:

— Жизнь, она штука опасная. Часто приводит к смерти.

— Ну, жизнь разная, — поправила причёску Стефания Сергеевна. — Но здесь я с вами согласна на сто процентов.

— Это точно, — рассмеялся Иван Демидович. — А вы все-таки сварили бы сыночку бульон или разыскали бы рассол. Я — старая гвардия, — выдержу и так. А вот вашему сыну, с непривычки употреблявшему дешёвую водку с дешёвым пивом, будет ой как плохо.

Стефания Сергеевна на секунду задумалась, вытащила из морозильника лёд в пакете и курицу, чтобы потом сварить бульон. Лёд она протянула Ивану Демидовичу.

— Положите на лоб, полегчает.

— Да? Большое спасибо, — Головко приложил лёд ко лбу и застонал. — Лицо с утра отекло. Лёд в этом деле помогает. Как вы догадались?

— Достаточно на вас посмотреть.

— Я вижу, вы курочку выложили. Не забудьте в бульончик перчика и лаврушечку кинуть.

— А я вижу, вы еще и кулинар?

— Приходится, один живу. — Он прикладывал пакет со льдом к лицу и тихонько постанывал.

— Что вас связывает с моим сыном? Где вы могли познакомиться?

— Не поверите! Мы любим одну женщину. Она нас и познакомила.

— Дайте догадаться… Уж не Яна ли это Цветкова? — спросила Стефания Сергеевна.

— Яна! Она! Вы ее тоже знаете? Так вот, она ко мне хорошо относится, в отличие от вас.

— Я к вам никак не отношусь, слава богу.

— Мы с вами еще подружимся, — не согласился Иван Демидович. — Пивко есть?

— Ну, вы и нахал. Есть, в холодильнике, — буркнула Стефания Сергеевна.

— Мартину дайте. А я пойду, загостевался я. Извините, если что не так. Мартину привет. Хороший он у вас парень.

— Спасибо, я знаю. Погодите, сейчас что-нибудь из одежды Мартина вам подберу. А ваши шикарные шмотки нужно в пакет — и на помойку. — Стефания Сергеевна ушла и через пару минут вернулась, держа тренировочные брюки на резинке, футболку и старую растянутую кофту Мартина. — Вот, держите. Должно налезть. До дома доедете, а там разберётесь.

Головко принял подношение с поклоном:

— Спасибо, премного благодарен.

Часа через полтора из своей комнаты показался всклокоченный Мартин. Да, выглядел он тоже не лучшим образом. Бледное лицо, круги под глазами. Мать молча поставила перед ним тарелку с бульоном и холодное пиво.

Мартин усмехнулся, налил себе холодной воды из кулера и жадно выпил.

— Лёд дать? — услужливо спросила Стефания Сергеевна.

— Зачем?

— Ну, мало ли. Может, у тебя тоже отекло лицо, как у твоего приятеля.