Брак по-сицилийски

— Я уже говорила, — она старалась не выдать себя, пришлось незаметно смахнуть навернувшуюся слезу.

— Скажи мне, почему тебя оставил муж? — продолжал Чезаре.

— Ты же знаешь.

— Я не верю. Я знаю только то, что твой муж решил поведать мне. Я хочу правду, Робин.

Значит, Джил сказал Чезаре, что она не хотела детей? Как же он мог так? Он же знал, как отчаянно она мечтала о ребенке, как делала для этого все. После всех исследований и тестов, которые только испортили их брак, не дав никакого ответа. Ну как же так?

Неконтролируемые слезы потекли по ее щекам.

— Не проще ли было сразу спросить меня об этом?

— Да, но… Я сейчас спрашиваю тебя, Робин. Пожалуйста.

Робин не понимала его настроения.

— Что случилось в Ницце, Чезаре? — устало спросила она.

Ницца. Там ужинала с друзьями Карла, сестра Чезаре, накануне своей гибели…

Робин не могла понять…

Чезаре стиснул зубы, чтобы преодолеть желание сжать ее в объятьях, целовать и целовать, чтобы прогнать весь этот кошмар.

Но он теперь знал правду, правду, которую нельзя игнорировать.

Хотя эта правда может забрать у него Робин.

Прежде он не помышлял о браке. Женитьба на Робин предполагалась как орудие кровной мести. Но сейчас не за что мстить. А значит, он не может заставлять Робин выйти за него замуж.

Робин сегодня уйдет из его жизни и не оглянется!

От этой мысли стынет его сердце, сердце, которое он считал непроницаемым…

— Я хочу поговорить о тебе, Робин. Пожалуйста, скажи мне правду. Ты избегала беременности, от этого распался твой брак?

— Нет, — уныло сказала Робин.

Чезаре тяжело вздохнул:

— Тогда почему?

— Потому что я не сумела родить ребенка, чтобы продолжить славный род Бенетов. Я не смоглародить ему ребенка, Чезаре! Вот! Теперь ты доволен? У меня нет своих детей, хотя я старалась месяцы, годы. Я не хотела говорить тебе, не хотела, чтобы ты знал!

Господи, так Робин не может иметь детей? Это стройное, изящное, совершенное тело, созданное чтобы приносить и получать радость и удовольствие, не может выносить ребенка человека, которого она любит? И по этой причине Бенет развелся с ней?

Чезаре хотелось что-то сделать, наказать кого-нибудь за немыслимые страдания Робин, за то, что ее эгоистичный муж от нее отвернулся.

Но как можно думать так о другом человеке? Именно он, Чезаре, заставлял ее сделать то, чего хотел сам, никак не она: выйти за него замуж и носить и рожать его детей!

Чем же он лучше этого негодяя Джила Бенета?..

Как же Робин должна ненавидеть его… Как она должна ненавидеть их обоих!

— Прости меня, Робин… — начал он.

Ее глаза гневно сверкнули.

— Придержи свою жалость, Чезаре! — воскликнула она, надевая жакет. — Мне пора идти. Договорим завтра.

— Сядь, Робин, пожалуйста, — попросил он.

Робин не хотела садиться, она хотела скорее уйти и в одиночестве зализывать раны.

— Пожалуйста, сядь. Мне нужно объяснить тебе, зачем я ездил в Ниццу. Мне нужно сказать тебе правду.

Она тяжело вздохнула. Очень хотелось уйти, но поскольку речь шла о Ницце… ради отца она должна все выслушать.

— Сначала ответь мне на один вопрос, Чезаре. Когда ты расскажешь мне то, что ты узнал в Ницце, ты будешь требовать, чтобы я вышла за тебя замуж? — она с трудом сдерживала слезы.

Чезаре перевел дыхание и мрачно сказал:

— Нет. Я больше ничего не буду от тебя требовать, Робин.

Да, к такому повороту событий она оказалась не готова. Сильно побледнев, Робин попятилась и села в кресло, с недоверием глядя на него.

Рот Чезаре покривился.

— Я чувствовал бы себя… лучше, если бы ты не восприняла с таким облегчением слова о том, что можешь не выходить за меня замуж!

Облегчение! Робин чувствовала себя так, будто под ее ногами исчез пол. Выпустили воздух из легких. У нее отняли весь мир, мир ее будущего с Чезаре и Марко.

Губы онемели, так пересохло во рту, что она слова не смогла бы выговорить, если бы захотела.

Она не станет женой Чезаре.

И матерью Марко.

В ее жизни не будет этих двух людей, которых она любила больше всех на свете…

У Робин болело сердце. Внутри она ощущала пустоту. Как будто одним ударом из нее вышибли все эмоции.

— Я вижу, новость так тебя обрадовала, что тебе говорить не хочется! — Чезаре подлил себе бренди, на сей раз двойную порцию, понимая — ему нужно подкрепление.

Сегодня — попозже — он, конечно, напьется!

Как же он ошибался насчет Робин. Принимал ее трагедию за эгоизм, а трагедия была ужасной, усиленной предательством ее мужа, да и его поведением тоже! Его глупостью, его самоуверенной тупостью! Ничего удивительного, что она прослыла неприступной Робин Ингрэм. Эта была ее защита от очередного разочарования, от очередного предательства, а вовсе не пренебрежением всеми отношениями, как думал раньше Чезаре.

Фактически он полагал, что знает очень многое о Робин. Что имеет на нее какие-то права…

И соблазнил ее стать его любовницей…