Брак с летальным исходом

Служанка бросила короткий взгляд в окно позади меня и, вздохнув, поспешно засобиралась на смену Кларе, дежурившей в сторожке. Со своего излюбленного места для наблюдений я смотрела ей вслед, отхлебывая горячий кофе со специями, действительно оказавшийся вполне приятным на вкус. Вторая горничная встретила Мелию в дверях сторожки. Обменявшись несколькими фразами, они разошлись: Мелия скрылась внутри, а Клара поторопилась вернуться в поместье.

Вероятно, если бы Ильда, как раньше, продолжала следить за своим пациентом, дежурить горничным было бы совершенно необязательно. Кто бы ни находился в домике, ему, очевидно, нельзя было оставаться без присмотра.

Господин Сфорци перехватил меня, когда я спустилась на первый этаж.

– Мне необходимо, чтобы вы вернули кристалл, миледи, – тут же сказал он. – Все мы благодарны вам за помощь, оказанную Лоиссе, но мне не нужны лишние проблемы с лордом Кастанелло.

Я без возражений протянула ему разряженный накопитель. Дворецкий с кислой миной оглядел потухший кристалл и пробурчал себе под нос что-то неразборчивое о слишком уж большом расходе энергии в последнее время.

– Что ж, по крайней мере, хоть этот не сломан. – Он аккуратно опустил кристалл в карман жилета.

Узнав у дворецкого, где именно хранятся подборки газет, я направилась в библиотеку и углубилась в чтение. Леди Розельди действительно оказалась страстной поклонницей разного сорта изданий: от «Вестника Аллегранцы» до самых дешевых бульварных листков. Аккуратно подшитые старые газеты лежали на дальних стеллажах, и среди пыльных серых стопок можно было даже отыскать номера двадцатилетней и тридцатилетней давности. С переходом поместья во владение четы Кастанелло поток периодики существенно снизился, и вскоре остался только «Вестник», наиболее полно и обстоятельно освещавший городские новости и события, а также жизнь королевства.

Насколько я помнила, второй и третий браки лорда Кастанелло пришлись на годы моего обучения в университете. Вытащив нужные стопки, я аккуратно пролистала тонкие страницы в поисках обязательного раздела светской хроники. В колонке, посвященной краткой информации о торжествах городской знати, обнаружились записи о свадьбах – пышной и дорогой церемонии с леди Террини и скромном походе в городскую ратушу с госпожой Ренорд. Обе девушки в браке не прожили и года, что было упомянуто десятком выпусков позже в соседнем разделе с некрологами.

После смерти леди Жиневры газетчики с упоением полоскали грязное белье семейств Террини и Кастанелло в нескольких номерах. Выдвигали кандидатуры на роль любовников леди, одну другой краше: от садовника и Густаво – и как только писакам удалось сунуть вездесущий нос в поместье лорда Кастанелло? – до лордов почти всех именитых семейств города. Упоминали даже молодого лорда Осси, у которого Террини часто покупали скаковых лошадей, но эта версия звучала для меня попросту дико. Эдвин, обходительный и галантный, свято чтущий брак и устои общества, и чужая жена, не особенно связывавшая себя правилами морали? Абсурд.

Прошел месяц, и газетчики потеряли интерес к сплетням. Через несколько номеров после последней публикации в маленькой колонке происшествий сухо сообщалось, что расследование гибели леди Жиневры Кастанелло, в девичестве Террини, завершено. Признано было, что к трагедии привела преступная халатность одного из работников кафе, к слову, ее любовника, перепутавшего яд с сахарной пудрой. Заведение закрыли, кондитер оказался в тюремных застенках. Мне подумалось, что законники просто опустили руки и ради успокоения безутешного отца, жаждущего правосудия, переложили вину на первого подвернувшегося под руку бедолагу – так же, как это произошло и со мной после гибели Эдвина.

На репутации лорда Кастанелло смерть супруги и последующее расследование никак не сказались: доказать его причастность к отравлению леди Жиневры не удалось. В единственном заявлении, опубликованном на страницах «Вестника», он сообщил, что о любовниках леди ему ничего не было известно. Лорд, чье время, по его словам, полностью отнимали новые фабрики, предпочитал особенно не вникать в дела молодой супруги. Выделил экипаж, назначил внушительное содержание, и все. Газетчикам нужны были сенсации и сплетни, и от немногословного вдовца быстро отстали, хотя мысль об убийстве из ревности будоражила умы читателей. По крайней мере, подобные версии часто проскальзывали в перешептываниях моих любопытных сокурсниц.

Отложив газеты, я задумалась о типе яда, которым отравили леди Жиневру. Никто из авторов статей не сообщал его название, но, пожалуй, не так уж и много веществ можно по виду перепутать с сахарной пудрой. Некоторые виды крысиного яда подходили под описание и могли оказаться на обычной кухне, но все же нужно быть совершенно неприхотливым или неразборчивым в еде, чтобы не заметить подмены. А леди Жиневра, напротив, хорошо разбиралась в тонкостях вкусов, раз постоянно изводила придирками кухарку лорда Кастанелло.