Браслет-2

Я в замешательстве огляделся вокруг, но его нигде не обнаружил.

— Помогай!

— Моя здеся! — возник он передо мной, сияя всей своей сотней зубов. — Твоя чего?

— Да нет, ничего, — смутился я. — Просто ты так быстро исчез. Незаметно.

— Моя хорошо умей исчезай! — похвалился он. — Моя много ещё умей!

— Ну ладно, тогда я пошёл?

— Моя будешь твоя сожидай! — заверил он и опять испарился.

Я лишь покачал головой и, не спеша, направился к дому.

В принципе, рассуждал я, парень он неплохой. Если он тот, за кого себя выдаёт. Но первое моё впечатление — вы меня извините! Это даже не впечатление, а испуг! Я уж было подумал, что всё, хана! Настя одна останется. Да ещё и с малышом! Да ещё и на необитаемом острове! Это ж верная погибель!

Слава Богу, я ошибся…

Вот только что я ей-то скажу?!

«Можешь не трудиться, я уже и так всё знаю», — прозвучали у меня в голове ехидные интонации. Не узнать их я, конечно, не мог.

— Так ты уже не спишь?! — изумился я.

«С тобой поспишь, как же! То драки по ночам устраиваешь, то теперь какой-то Помогай. Не ты будешь, если куда-нибудь не вляпаешься!.. Он хоть не сильно страшный?»

— Да как сказать?… — затруднился я с ответом, пропустив мимо ушей обвинение в ночном инциденте. — Привыкнуть надо.

«А ты уже и привык? Быстрый какой! — фыркнула Настя. — Ладно. Веди его сюда, — смилостивилась она. — На месте разберёмся».

— Только ты уж… того!.. повежливей с ним, пожалуйста, — попросил я на всякий случай. — Инопланетянин, всё-таки…

«Ладно-ладно! Напугал бабку пенсией! — подтолкнула она. — Всё будет зависеть от его поведения».

И я поплёлся назад, к месту встречи. Со стороны, наверное, это выглядело довольно глупо: туда-сюда, туда-сюда… Да ещё и сам с собою разговаривает.

— Помогай! — окликнул я, когда дошёл до места, что тоже не свидетельствовало о великом уме: стоит придурок среди зарослей и зовёт на помощь.

Он появился, как чёртик из коробки: просто отделился от куста, возле которого я стоял.

Я невольно вздрогнул:

«Какая у него, однако, способность к мимикрии!»

— Моя здеся, Вовчик! — улыбаясь всей своей начищенной сотней, с готовностью объявил он. — Твоя пришла моя забирай?

Я кивнул:

— Пошли.

— Моя радуйся такой переговора! — пришепетывая, оживлённо болтал он, пока мы шли с ним к дому. — Моя бывай многа планета и каждая моя прогоняй. Один твоя такая хороший! Моя помни твоя доброта! Твоя посмотри тогда! Самка твоя тоже хороший! Многа хороший!..

— Послушай, — остановился я. — Ты, пожалуйста, её так не называй. Ей это не понравится.

— Так-так! — с преувеличенной готовностью закивал он своей змеиной башкой. — Хорошо!

— Понимаешь, — мне, почему-то, стало неловко за него, — у нас так не принято. Самками людей не называют. Это у животных самки. А у людей они называются: женщина, жена, ну… подруга. Ещё — девушка.

— Моя слышал такая слово! — согласился он. — Моя будет называй твоя самка девушка. Хорошо такая? Самка не обижайся?

Я аж закашлялся от неловкости. Балбес! Она ведь слышит наш разговор!

— Ты можешь называть её просто: Настя. Этого будет достаточно.

— Моя понимай! — дотронулся он до моего плеча. — Твоя не будешь стыдно.

— Ну хорошо, коли так. Ты уж постарайся… — пробормотал я, весь скукожившись от неловкости.

И мы стали подниматься по ступеням террасы.

Вот глупость-то! Переживаю, как за неудобоваримого родственника. А, по сути, кто он мне? Ни сват, ни брат. Так, товарищ по несчастью. Но я имел глупость принять участие в его судьбе. А что? Надо было сказать: «Пшёл вон!»? И за что? Он мне плохого ничего не сделал. Только испугал вначале. Ну, так это, в принципе, не его вина. Это я стал… как пуганая ворона.

Настя устроила нам торжественную встречу прямо в гостиной. Тоже, видать, не в своей тарелке себя чувствовала. Волновалась. Она встала из-за накрытого стола и медленно приблизилась к нам, оглядывая гостя. Тот, видимо, тоже оробел, или нам так показалось, но в следующий момент он отколол неожиданный номер: упал на колени, склонил голову и проговорил с чувством:

— Моя сильно падай на твоя красота!

Мы с Настей переглянулись, она густо покраснела и нахмурилась:

— Это как понимать?

— Он, видимо, хотел сказать, — вступился я за незадачливого рыцаря, — что он сражён твоей красотой?

— Так-так! — закивал тот, мгновенно вскакивая с колен и обнажая в улыбке свою белоснежную сотню. — Моя плохо говорить по русский язык, но быстро будешь научись! — страстно заверил он, преданно смотря ей в глаза.

Настя от такого спектакля, а ещё больше от демонстрации обилия зубов, смутилась и отступила на шаг:

— Ну, вы это… проходите… к столу! Небось, проголодались с дороги?

Я усмехнулся и телеграфировал:

«Чего ты выдумала? Ты ж не знаешь, чего он ест!»

«Можно подумать, что ты знаешь!» — вспыхнула она и покосилась на гостя.

Тот, видимо, что-то уловил и, приложив руки к груди, торопливо заверил:

— Настя! Твоя не моги волновайся! Моя будешь кушай твоя еда!

И он шустро шмыгнул за стол, выпрямившись на стуле, как школьник.

— Вот так! — мстительно сверкнула Настя глазами. — Парень культурней тебя оказался!

— Так-так! — закивал «парень», вожделенно оглядывая угощение. — Моя сильно культурный!