Браслет с колокольчиками (СИ)

Мечта была так близка: для её воплощения требовалось всего лишь оставить себе так надёжно лежавшие в кармане сорок пять тысяч. Но нет, она не могла. Тактичная дама-совесть вернулась за своей миниатюрной сумочкой и стала шептать, пытаясь заглушить голоса змей: «Это не твоё, не смей, не вздумай…» Лине вновь захотелось избавиться от денег и вернуться к прежней жизни, но… Она протянула руку к воображаемому Майклу Джексону… Вдруг Ангелина вздрогнула так, будто её застали на месте преступления. Звонок в дверь был длинным, пронзительным, требовательным…

На пороге стояла вовсе не мама, а Лэкси в потёртой кожаной куртке и джинсах со множеством собственноручно сделанных прорезей. Из-за приоткрытой двери слышался визгливый собачий лай и кошачье мяуканье.

— Цыц, — крикнула Лэкси, махнув рукой в строну своего зоопарка, — Лин, ты чего не открываешь?

— А ты чего звонишь? — проворчала Ангелина. — Ты же стучишь всегда…

— А ты всегда слышишь, когда я стучу, — усмехнулась Лэкси, — с тобой всё в порядке?

— Что хотела-то?

— Есть тыща до пятницы? Опять искалеченного пса привезли, пришлось по запчастям собирать… Что молчишь? Нету? Эй, ты чего? Совсем от учёбы чердак съехал?

Ангелина отвернулась, чтобы скрыть гримасу боли, затем, словно перед экзаменом, сделала глубокий вдох и сосчитала до трёх… Нужно всего лишь сунуть руку в карман, всего лишь отдать Лекси то, что там лежит… Для добра, для больных животных, для дела…

— Возьми, это… Как там… В партийную кассу… Отдавать не надо! — Она положила на широкую ладонь Лекси измятую пачку купюр и сжала пухлые пальцы.

Лэкси нахмурилась, затем вытаращила глаза.

— Это… Всё?!

— Бери-бери, а мне тут, тут… Прибраться надо…— Ангелина стала ненавязчиво выпроваживать соседку, чтобы не передумать.

— Ты чё, с дуба рухнула? Ну как я столько возьму?!

— Бери, говорю! — крикнула Ангелина. — Как там в вашей группе ВКонтакте написано: «Времена года» похлеще, чем у Чайковского: зимой — отморозки, весной — попаданцы, осенью — потеряшки, летом — травленные и машинами давленные». А попаданцы — это вовсе не герои фэнтези, а кошки, выпавшие весной из окон.

Девушки расхохотались. Тут в дверь, постукивая коготками по линолеуму, вбежала Кини и, воспользовавшись тем, что хозяйка отвлеклась, прошмыгнула в ванную, где на полу, загадочно поблескивая, до сих пор лежал цыганский браслет.

— Кинька, фу!

Но было поздно. Кини уже мчалась по лестнице, зажав реликвию в зубах.

— Фу, Кинька! Ко мне! Стой!

С громким топотом Лэкси сбежала вниз. Собачонка, пугая молодых мам с колясками и топча обложенные разноцветными камушками клумбы, неслась в соседний двор. Угодив в большую живописную лужу, она поскользнулась и, проехав по ней словно разогнавшийся гоночный автомобильчик, обрызгала грязью старушек, сидевших на лавочке.

— Стой! Стой, сволочь, бомжам скормлю!

Но Кинька мчалась дальше, поднимая фонтаны брызг и пугая велосипедистов. Один из них, резко свернув, едва не въехал в дерево и, растянувшись на траве, отделался лишь лёгким ушибом.

Собачонка остановилась у вырытого месяц назад котлована. Водитель грузовика, собиравшийся нажать рычаг, чтобы наклонить кузов и высыпать в котлован очередную порцию рыжей глинистой земли, вытаращился на Кини так, словно она была небесным телом, прилетевшим из космоса.

— Кинька, ко мне!

Браслет полетел вниз и плавно заскользил по глинистому откосу котлована. Он упал в мутную жижу, обдав грязными брызгами чёрную канализационную трубу. В этот миг кузов грузовика накренился, и огромная лавина из глины и комьев навеки погребла браслет под собой.

Водитель грузовика наконец обрёл дар речи. Он набрал в лёгкие побольше воздуха и обрушил на фиолетовую голову зоозащитницы весь свой лексикон. Дождавшись, когда словарный запас водителя иссякнет, Лэкси подхватила Киньку и вежливо произнесла:

— Да идите вы сами… Туда, где птицы не поют, и интернет не ловит. — Она развернулась и, унося под мышкой своё притихшее сокровище, гордо направилась к своему дому.

Однако по лестнице Лэкси поднималась виновато опустив голову и думая о том, что скажет Ангелине. Безусловно, она вернёт ей пожертвование, ведь после того, что натворила Кинька, поступить иначе было бы не просто плохо и некрасиво, это было бы настоящим, махровым скотством.

Ангелина ждала её у дверей.

— Упал… В котлован. Не достать, — с трудом переводя дыхание, проговорила Лэкси. На её глазах выступили слёзы, щёки покраснели.

Тут Ангелина снова расхохоталась. Это был смех облегчения, вновь обретённой беспечности и простого беспричинного счастья.

— Да чего ты ржёшь? Вещь ведь дорогая была? А ты, Кинька, уродина лохматая, отблагодарила, да?

— Да ладно тебе! Пристала к зверю… Садись лучше, я тебя вместе с ней нарисую!

В чёрных глазах Ангелины притаилась усталость, однако несмотря на это они светились таким счастьем, будто она по меньшей мере получила приглашение из Лондонской Академии Художеств или выставила свои работы в Лувре. На самом же деле ей всего лишь пришла ответная SMSка от Сашки: «Гелька, ты супер!» с кучей благодарственно молящихся смайликов и клятвенным обещанием перезвонить позже.