Браслеты Скорби

Не успели они оставить позади Уэйна и двух дам, как из потайного отделения вылетело огромное бревно с шипами и расплющило Ме-Лаан о противоположную стену. С видом победительницы кандра оттолкнула его в сторону и, на ходу исправляя ногу, заковыляла дальше.

— Знаете, — проговорил Уэйн, глянув на Стерис и Мараси, — «двойной топот в кромешной мгле» у нее может получиться даже лучше, чем у меня.

24

Мараси устроилась рядом с Уэйном и Стерис, наблюдая за подходами к храму. Далекие огни показывали местоположение экспедиция Костюма, и эти огни становились все ближе.

Что делать, когда он сюда доберется? Сражаться? Как долго? В конце концов в медальонах не останется тепла, да и провианта у них, можно сказать, никакого.

Единственная надежда, что Ваксиллиум быстро разыщет Браслеты и удастся сбежать на скиммере, улететь еще до того, как Костюм успеет что-либо предпринять. Представив, как этот приводящий в ярость человек застрянет в здешних снегах — одолев многие мили ради того, чтобы обнаружить пустой храм, — Мараси слегка повеселела.

По крайней мере, воображая его реакцию, отвлеклась от того, что ее раздражало.

«Сиди здесь, Мараси. Держись подальше от неприятностей. Нянчи Уэйна».

Она знала, что Ваксиллиум имел в виду не это, но все равно была уязвлена.

Чтобы не сидеть и дуться, как капризный ребенок, Мараси открыла сумочку и достала маленький штырь, принадлежавший Ре-Лууру. Такой маленький и чистый, блестящий кусочек… пьютера? Рассматривая штырь в свете фонаря Стерис, Мараси пожалела, что не знает его историю. Чтобы его изготовить, убили человека, разорвали его душу на части, и одну из них использовали, чтобы создать кандра.

Несмотря на то что это было сделано давным-давно, да еще с кем-то, кто все равно бы умер много веков назад, Мараси показалось, что штырь должен быть скользким от крови. А он такой вот чистенький.

«И все же, — подумала она, — что бы человечество делало без кандра, действующих в качестве рук Гармонии, направляющих и защищающих нас? Такое вот благо вышло из чего-то столь жуткого».

В самом деле, согласно «Истории мира», без труда, который проделали кандра на протяжении многих веков, собирая атиум, человечество, скорее всего, было бы уничтожено.

«Вседержитель такой же, — продолжала размышлять Мараси. — Он был чудовищем. Создал этот штырь, убив кого-то. И при этом каким-то образом сумел попасть к народу Аллика и спасти всю их цивилизацию».

Ваксиллиум искал справедливости. Он был великодушным — пощадил же он Уэйна много лет назад! — но все-таки заботился о поддержании законности. Довольно близорукий подход. Мараси желала создать мир, в котором охранять закон было бы не нужно. Может, именно поэтому Ваксиллиум в последнее время так ее раздражал?

— Ты поосторожнее с этим, — указывая на штырь, заметил Уэйн. — Ты же не хочешь уколоться и превратиться в кандра.

— Сдается мне, эта штука не так работает. — Мараси спрятала штырь обратно в сумочку.

— Кто его знает? Сдается мне, его должен нести я. Просто на всякий случай.

— Ты его поменяешь на первую безделушку, мимо которой мы пройдем, Уэйн.

— Не обменяю. — Он помедлил. — А что? Видела там, позади, что-нибудь подходящее?

Мараси встала и подошла к Стерис, которая чинно сидела на каменном выступе, идущем вдоль стены храмового вестибюля. Сидела как леди — колени вперед, спина прямая — и что-то аккуратно писала в блокноте при свете фонаря.

— Стерис? — позвала Мараси.

Сестра моргнула от неожиданности:

— А-а, Мараси. Возможно, ты сумеешь помочь мне с одним вопросом. Насколько я бесполезна?

— Прошу прощения?

— Бесполезна, — сжимая блокнот, повторила Стерис. Не какой-нибудь маленький карманный, а большой, который таскала с собой в рюкзаке. Она его использовала для «мозгового штурма».

Сегодня Стерис писала что-то прямо на обложке.

— Я пытаюсь это оценить в справочных целях. Не питаю иллюзий относительно своей роли в этой группе. Я багаж, случайность. Человек, которого надо оставлять присматривать за лошадьми или отсылать подальше от ловушек. Если бы лорд Ваксиллиум смог оставить меня в каком-нибудь безопасном месте по пути, он бы, безусловно, так и поступил.

Мараси вздохнула и тяжело опустилась на каменный выступ рядом с сестрой. Неужели именно это могло их объединить?

— Я знаю, что ты чувствуешь, — сказала она. — Первый год возле него я провела с ощущением, что Ваксиллиум относится ко мне как к маленькому щенку, который кусает его за пятки. Теперь же, когда он наконец-то меня принял, обращается со мной как с инструментом, который можно использовать, а потом положить обратно на полку.

— Кажется, ты меня неправильно поняла.

«Ну разумеется», — с покорностью подумала Мараси.

— В каком смысле? — спросила она вслух.

— Я не собиралась жаловаться на то, как со мной обращаются, а просто констатировала факты. Я довольно-таки бесполезна в этой экспедиции и думаю, что это справедливо, учитывая мой жизненный опыт. Однако, если я хочу измениться к лучшему, мне надо знать, какой путь предстоит одолеть. Вот смотри.