Браслеты Скорби

— Что же в тебе есть такого, — проговорил Вакс, — отчего хочется врезать тебе по физиономии, даже когда ты говоришь полезные вещи?

— Никто из нас не смог в этом разобраться. — Ме-Лаан махнула Уэйну, чтобы бросил ей орех. — Одна из величайших загадок Космера.

— Ну же, ну же, лорд Ладриан! — Вен-Делл обратил к Ваксу ладони. — Разве можно так разговаривать с тем, кто носит руки вашего предка?

— Носит… руки? — переспросил Вакс. — Надеюсь, в метафорическом смысле?

— О нет. Бриз действительно сказал, что я могу их забрать, когда он умрет. Отличные пястные кости. Я их надеваю по особым случаям.

Вакс так и застыл, сжимая книгу и пытаясь осознать услышанное. Его предок, первый лорд Ладриан, Советник Богов… отдал этому существу свои руки.

В каком-то смысле он, Вакс, пожал руку трупу Бриза. Законник взглянул на свой стакан, с удивлением обнаружил, что тот пуст, и налил себе еще виски.

— Это был весьма содержательный урок, — проговорила Мараси. — Но прошу прощения, Святейший, вы так и не объяснили, чего хотите от меня.

Тем временем Вен-Делл сменил картинку в проекторе — и перед собравшимися в кабинете предстал мужчина с длинными черными волосами в накинутом на обнаженный торс плаще, который простирался за спиной, уходя в вечность. На скрещенных на груди руках красовались замысловатые наручи. Вакс ни разу не видел именно эту иллюстрацию, но изображенного на ней узнал сразу. Рашек. Первый Император.

Вседержитель.

— Что вам известно о Браслетах Скорби, мисс Колмс? — спросил Вен-Делл.

— Это метапамять Вседержителя. — Мараси пожала плечами. — Реликвия из мифологии, как ножи леди Рожденной Туманом или Копье Фонтанов.

— Есть четыре индивида, которые, по нашим сведениям, владели силой Вознесения: Рашек, Выживший, Вознесшаяся Воительница и сам господь Гармония. Вознесение Гармонии даровало ему точное и глубокое знание металлических искусств. Логично предположить, что Вседержитель овладел теми же сведениями. Он понял, что самость — это ферухимическое качество, и знал о тайных металлах. Ведь именно Вседержитель, а никто иной, давал своим инквизиторам алюминий.

Вен-Делл переключил картинку на более подробное изображение рук Вседержителя, охваченных металлическими обручами:

— Любопытно, однако никто в точности не знает, что произошло с Браслетами Скорби. Когда Вседержитель пал, Тен-Сун еще не присоединился к Вознесшейся Воительнице, и, хотя он клянется, будто слышал о них, пробелы в воспоминаниях не позволяют ему сказать, что именно и когда.

Браслеты Скорби окружает впечатляющее количество легенд. Древнейшие появились еще до Пепельного Катаклизма — совсем новые, выдуманные с целью развлечь посетителей, можно услышать в пивной за углом. Объединяет их одно: и те и другие утверждают, что надевший наручи Вседержителя предположительно сможет обрести его силу.

— Всего лишь фантазия, — фыркнул Вакс. — Естественно, людям этого хочется, вот и сочиняют истории. Это ничего не значит.

— Неужели? — В голосе Вен-Делла прозвучала ирония. — Народная мудрость приписывает Браслетам именно ту силу, о существовании которой наука начала предполагать лишь сейчас?

— Совпадение, — отрезал Вакс. — Во-первых, утверждение, будто Вседержитель мог создать нечто подобное, вовсе не означает, что он действительно создал. Во-вторых, ваши предположения о том, как действует самость, — пока всего лишь предположения. Кроме того, Браслеты наверняка были уничтожены, когда Гармония переделывал мир. И наконец, со стороны Вседержителя было бы глупостью создавать оружие, которое кто-то мог бы использовать против него.

Вен-Делл щелкнул переключателем, продемонстрировав новый эванотип — фреску с изображением помещения, в центре которого находился помост в форме усеченной пирамиды. На помосте стояла подставка, а на ней лежала пара наручей из тонких полосок металла, завитых в спирали.

Всего лишь фреска. Но и впрямь казалось, что на ней изображены Браслеты Скорби.

— Что это? — спросила Мараси.

— Один из наших братьев… — Ме-Лаан выпрямилась в кресле. — Кандра по имени Ре-Луур сделал этот снимок.

— Браслеты Скорби его очаровали, — пояснил Вен-Делл. — Ре-Луур провел два последних века, разыскивая их. А недавно вернулся в Элендель с эванотиповой камерой и несколькими снимками в рюкзаке. — Вен-Делл переключился на следующий, изображавший большую металлическую пластину, вделанную в стену и покрытую странными письменами.

Вакс прищурился:

— Язык мне незнаком.

— Его никто не знает, — сказал Вен-Делл. — Он совершенно чужд нам, не связан ни с террисийскими, ни с имперскими, ни с какими-либо другими корнями. Даже старые языки из записей Гармонии не имеют с этими надписями ни малейшего сходства.