Брат, Брат-2 и другие фильмы

Лодка вошла в устье большой реки, впадающей в огромный Ледовый океан.

Война

Под любительские кадры чеченской хроники о зверствах российских солдат в первой и второй кампаниях идут титры фильма. Они сопровождаются патриотической песней об отважном чеченском народе. Песня исполняется на гитаре бородатым парнем в камуфляже.

В маленькой камере без окна на фоне стены, выкрашенной темно-зеленой краской, сидит молодой светловолосый парень с усталым лицом. Одет он в тюремную робу, плечи опущены. Говорит неспешно, тихо, но разборчиво, время от времени поднимает на нас голубые глаза — ясные, несмотря на синие круги бессонницы, и курит.

— Фамилия Задоломов. Зовут Иван. Михайлович, по отцу если… А его — Джон. Так что мы как тезки вроде. Познакомился, значит, я с ним летом 2001 года. Я тогда второй месяц уже сидел в ауле Верхний Исхой у Аслана Гугаева… Это полевой командир у них там мелкий. Из наших его тогда и не знал никто — какой он командир… Но у них там много таких: набрал в горах двадцать парней без мозгов, раздал автоматы и объявил себя полевым командиром… Нас там трое тогда сидело. Я, Федька и еврей один, коммерческий, из Владикавказа, кажется… Семеном звали… — Парень затягивается и делает паузу. — Да, это… мы с Федькой тогда дрова пилили, когда их на грузовике привезли… С ними еще наших двое было…

Изображение на любительской видеокамере неловко проследило за крытым грузовиком и, выпустив его, остановилось на двух оборванных бойцах, которые пилили дрова. Один из них был тот самый светлый рассказчик Иван, только заросший и худой.

Крытый грузовик медленно вполз по узкой горной дороге в небольшой населенный пункт с древней каменной башней в центре и остановился рядом с чем-то вроде площади.

Еще до остановки из кузова посыпались возбужденные чеченцы с автоматами. Они громко разговаривали, разминая затекшие члены. Один из них помог вытащить избитого прапорщика — крепкого парня лет двадцати восьми со связанными за спиной руками. На нем клочьями висела форма. Голова была разбита, глаз заплыл, но держался он хорошо. За ним вытолкнули совсем мальчишку. Ему не было и двадцати. Он попытался удержаться на ногах, но упал в пыль. Затравленно озираясь, он старался встать, но мешали крепко перетянутые за спиной руки. Бородатый чеченец с автоматом что-то сказал ему и засмеялся. Их не били. За ними вытолкнули перепуганных мужчину и женщину лет тридцати в гражданском. Женщина тоже упала. Чеченец поторопил ее, сильно пнув ногой. Мужчина, боясь удара, инстинктивно отпрянул. Их быстро отогнали в сторону.

Жители аула, подгоняемые бойцами, потихоньку стекались на площадь с полуразвалившимся памятником воинам, погибшим в ВОВ, в центре.

Возле одного из тесно стоящих маленьких домов в ста метрах от происходящего двое грязных солдат лет двадцати, которых мы видели на плохом видеоизображении, пилили дрова. Их загорелые тела кое-как прикрывали остатки военной формы. Головных уборов уже не было. Они напряженно посматривали в сторону машины, но работы не прекращали. Они были скованы между собой цепью. Цепь проходила через железные обручи, надетые вместо солдатских ремней. Ноги были схвачены кандалами. Дрова они складывали в старый разбитый пазик без колес, служивший сараем.

Привезенных военных вывели на «лобное место» в нескольких метрах от памятника. Из кабины грузовика легко выпрыгнул чеченец, поправил автомат и принял у подошедшего отличную цифровую видеокамеру последней модели. Мирные жители молча встали полукругом. Мальчишки от восьми до тринадцати лет во главе с маленьким Джохаром отрабатывали на прапорщике удары каратэ. Один из ударов пришелся в пах, и прапорщик упал на колени.

Иван перестал пилить и вытер пот. Мимо не спеша прошел Аслан. При его приближении люди расступились. Боевики приветствовали его как командира. Один из них окриком отогнал мальчишек. Те послушно отступили, предварительно пнув солдата.

Гражданские пленники, затравленно озираясь, жались к каменному дувалу. Их никто не охранял.

Чеченец с камерой начал снимать. Сначала Аслан обратился с речью к жителям аула. Они молча слушали, некоторые кивали.

Потом он повернулся к прапорщику и что-то сказал. Прапорщик ответил и плюнул под ноги.

С того места, где стояли Иван с Федькой, слов было не разобрать.

Сзади к прапорщику подступил чеченец, на ходу вынимая десантный нож, и быстро перерезал ему горло. Прапорщик сразу упал.

— Гады, — прошептал Федька. Было видно, что он напуган.

Иван молча смотрел.

Аслан обратился к молодому солдату. Тот стал что-то быстро говорить, заплакал и упал на колени. Аслан слушал, потом кивнул боевику.

Боевик ударил мальчишку сзади ногой в спину так, что тот ткнулся лицом в пыль, затем наступил тяжелым ботинком на шею, вынул нож и умелым движением быстро отсек мальчишке голову. Обезглавленное тело обмякло.

Боевик поднял голову солдата на вытянутой руке, обернулся и два раза выстрелил в воздух.

Аслан пошел обратно. Чеченец продолжал снимать. Жители стали расходиться. Проходя мимо наших солдат, Аслан улыбнулся. Те быстро отвернулись и молча принялись пилить.