Братья

Мария Николаевна гневно сверкнула глазами:

– А ты в Санкт-Петербург собираешься, Катенька? Ты в Дудинском – навечно! И Киприян, и дети твои, и внуки. У тебя, наверное, и в мыслях никогда не возникало желания уехать из этого холода? А если и возникало, то Киприян гасил эти мысли. Ты думаешь, я не выдержу этой жизни, если настроюсь здесь жить? Выдержу! Я ради любви готова здесь сгинуть, лишь бы быть рядом с любимым. Пусть невенчанная, пусть греховная, но рядом с любовью.

– Эх, Маша, Маша! Была б моя воля, я первым пароходом уехала отсюда. Туда, где потеплее, где есть школа, где есть библиотека, чтобы сын рос настоящим человеком. Но Киприяна не пускает купеческое дело, а он – меня. Да я без него никуда! Вот такая теперь у меня свобода, дорогая Мария Николаевна!

На крыльце раздался топот. Это Аким с Сашкой возвратились. В лукошках – грибы. Екатерина Даниловна с Марией Николаевной вышли в коридор.

– Ну, здравствуйте, грибники, – обратилась к вошедшим Мария Николаевна. – Покажите-ка, что в лукошках?

Сашка осторожно поднял корзинку.

– Вот, тетя Маша, смотри!

– Ой, да тут грибов на зиму хватит! Какой молодец, Сашок! Может, и меня угостишь?

– Берите, тетя Маша, мое лукошко. Мне не жалко. Еще насобираю!

– Спасибо, я пошутила. Я лучше приду на жареные. А сейчас мой руки. Я тебя чем-то вкусненьким угощу!

Он подошел к рукомойнику, сунул руки под струйку воды, потом промыл глаза и вытерся. Мария Николаевна дала кулек помадок.

Глава 11

– Итак, Федор Кузьмич, кажется, мы завершили на бумаге наши задумки по залежам! Такой ясности в ведении подготовительных работ у меня за последние десять лет не было! Задумки рождались и умирали, отдельные зрели и обрастали свежими мыслями, страшили необъятностью, туманностью, грозили провалом и тратой денег впустую. А стало быть, разорением. А теперь мы с вами вроде золотоносный песок промыли на вашгерде. Земля, песчаник ушли – и остались крупицы золота. Крупицы – это главные дела, которые нам предстоит вершить, чтобы подойти к плавке, – потирал руки Киприян Михайлович.

– На бумаге, пожалуй, все учтено! Определена повинность каждого, кто будет задействован на разработке руды, очерчен круг дел, коими мы займемся. Даже час исполнения указан, – подтвердил Инютин. – Надо, не мешкая, завтра собрать ваших работных людей и начать подготовку к весенне-летней работе на копях.

Назавтра Киприян Михайлович созвал в дом приказчиков, Степана Буторина, Мотюмяку Хвостова. В горнице, за столом, уже сидели Федор Кузьмич и Петр Сотников. Киприян Михайлович с ворохом бумаг ожидал, пока рассядутся пришедшие.

– Други мои! Скоро десяток лет, как мы идем в одной купеческой упряжке. И что бы ни говорили, торговое дело на Таймыре отладили. И не только здесь! И обчане, и вилюйцы кормятся из наших лабазов. Песца в государеву казну даем, осетринкой даже Китай потчуем! Но жизнь идет вперед. Скоро чугунка всю Сибирь до океана стянет. И море Ледовое станет дорогой для пароходов. Пойдут иноземцы по морю к Енисею, а по нему до самого Красноярска. А нам надо шириться по тундре. Окромя рыбы и рухляди, пора и до меди, и до угля дойти. Урал, правда, ближе к столице, Демидов там много заводов понастроил, вытягивал из гор руду, и уголь, и золотишко!

– Да и на Алтае рудные горы он еще начал раскапывать. И заводы, заложенные им, до сих пор дают медь, железо, серебро. Только теперь государевы, – добавил Инютин.

– Сегодня мы подошли к разработке горных залежей и плавке меди. По сути, осталось два шага. И поступь наша должна быть твердой и уверенной, – продолжил Сотников-старший.

Замолчал. Глазами обежал лица своих соратников. Равнодушных не было. Каждый, кроме Инютина, горел желанием узнать об этих шагах!

– Первый. Подготовить все необходимое для проходки штолен, пробить их и вынуть руду. И второй. Соорудить плавильную печь и дать медь. Здесь, – он поднял руку с плотно исписанными листами, – изложены дела, которые предстоят каждому из нас до мая, чтобы в июне начать бить штольню и кладку медеплавильной печи. Здесь, к примеру, указано, что Степан Варфоломеевич Буторин должен со своими артельщиками и плотниками на месте залежей найти, отобрать и напилить сто пятьдесят кубов лиственницы для постройки барака. Соорудить барак, лабаз да баню, небольшую кузницу для заправки топоров, пил, кайл, ломов. Ну и так далее. Каждый из вас получит такую бумагу, обмозгует будущие деяния и начнет действовать. Какие неясности – ко мне или Федору Кузьмичу. Добавлю, – строго посмотрел он в глаза сидевшим, – вся меновая торговля должна идти своим чередом. В зиму предстоит отправить три обоза: один – в Хатангу, второй – в Толстый Нос и третий, рыбный, – в Енисейск. Продумайте мелочи, чтобы не было сбоев. Федор Кузьмич человек строгий, лежебочить не позволит.