Братья

– Я-то точно в настроении, – добавила она, поднимаясь.

Они переместились в гостиную, притушили свет, и Галуст поставил свою любимую пластинку «Спартак» в исполнении Венского симфонического оркестра.

«Балет», – подумала Мина, разливая водку в четыре рюмки, но, сообразив, что их всего трое, вылила лишнюю обратно в бутылку.

– Пьющая жена – это мужчина. Времена изменились, – изрек Галуст, то ли шутя, то ли серьезно.

«Он никогда не был таким раньше», – подумала Мина, и тут поняла, что до этого у них в доме никогда не было гостей-мужчин. Это не нравилось ей с самого начала их брака, но она молчала из боязни оказаться нудной.

– Мужественность – это теперь не только для мужчин, – засмеявшись, сказала она.

– А твои родители, – обратился Аво к Мине, – тоже живут здесь?

– Да, – ответил вместо нее Галуст. – На первом этаже. А сестра – на третьем. Вся семья в сборе.

– Армянская мечта, – сказал Аво и поднял стопку.

– Это очень удобно, особенно когда есть ребенок.

Галуст кивнул, соглашаясь.

– Но это все временно, – добавил он. – Придется искать квартиру попросторнее. Через несколько месяцев Араксии потребуется отдельная комната.

– Красивое имя…

– Так зовут мою мать, – пояснил Галуст. – А если бы родился мальчик, назвали бы его в честь моего отца – Шант. Ему понравилось бы быть дедом. Но проблемы с сердцем… Я обещал ему, что назову внука в его честь, и это лучшее обещание, которое я сдержу.

– Салют! – произнес Аво, снова поднимая стопку.

Галуст поднялся за бутылкой, сделав жест Мине, чтобы та сидела.

– Лучшее обещание… Я знал человека, который однажды попросил меня об этом, – сказал Галуст от книжной полки, которая одновременно служила и баром. Было ясно, что обращается он к Аво, при этом Мина никогда не слышала от мужа этой истории.

– Так вот. Я познакомился с ним в Ленинакане. Он был русский. Давно это было – мне тогда исполнилось… Вот сколько тебе сейчас? Совсем мальчишка был… Сколько? Двадцать семь? Ну да. Я тогда считал себя мужчиной, но именно это и должно было меня натолкнуть на правильную мысль. Ведь только мальчишки считают себя мужчинами. Настоящие мужчины всегда видят себя мальчишками. Мне было тридцать, и я был уже женат. И уже шесть лет тянул лямку в своей ленинаканской конторе. Думал, что вся моя жизнь лежит передо мной, словно расстеленная карта. Была, впрочем, проблема с женой – никак не могла забеременеть. Она ходила к обычным врачам, но также и к знахаркам. И я полагал, что решение этого вопроса не за горами. В тот вечер жена была дома, к ней пришли разные ее родственницы, которые занимались всякой там женской магией. Так что у меня была масса свободного времени. После работы я пошел в одно заведение около рынка, где, как я слышал, можно было выпить. Было жарко, и я попросил холодного пива. В зале почти никого не было – пара-тройка местных пьяниц и официант. Я сел в углу. Работал радиоприемник, ну, под музыку я и принялся за пивко. Действительно, оно оказалось холодным!

– Дорогой, пожалуйста, рассказывай свою историю, а не переживай ее заново! – не выдержала Мина.

– Здесь важна каждая деталь! – возразил Галуст. – Я хочу, чтобы и вы почувствовали влагу на стекле бутылки!

– Тут единственная влага – это наши слюни, когда мы засыпаем!

– Вот! Женщина позволяет себе разговаривать с мужем в присутствии другого мужчины, да еще в таком тоне! Мы действительно из разных эпох, мой друг.

Аво улыбнулся:

– Дальше давай!

– Так вот. Сижу я в баре, убиваю время, и тут заходит какой-то ну очень старый человек. Я сразу догадался, что он русский. У него были глаза-бусинки, но при этом крупные черты лица, а борода вообще была как Сибирь зимой. Усы… Я думаю, даже Сталин сказал бы: «Многовато!» Садится этот старик рядом со мной и спрашивает, не говорю ли я по-русски. Да, отвечаю. Мой отец, он вообще свободно говорил по-русски, знаете ли. Тогда старик спрашивает меня, не замечал ли я усиления сейсмической активности в районе по сравнению с предыдущими годами? Ну, я и пошутил – тычу пальцем в алкашей у стойки и говорю: вот, мол, им было бы отрадно узнать, что не только их покачивает! Старик засмеялся, и тут я понял, что он совершенно нормальный, а не сумасшедший. Ведь именно смех и отличает нормального от психа. Сумасшедший не будет смеяться шутке или анекдоту, вы ж понимаете. У безумца смех только беспричинный бывает, это я узнал еще в детстве – в деревне, где жил мой дед, был один сумасшедший, и мне…

– Ты хочешь начать новую историю, прямо посередине старой? – удивленно спросила Мина.

Для нее это было неестественно, но она решила исполнить роль сварливой жены. Получилось довольно смешно, тем более что водка подействовала и она вообразила, будто может вести себя свободнее обычного, показывая тем самым свое превосходство над мальчишкой, с которым когда-то была помолвлена.