Братья

Однако все, что они могли сказать ему, — этот огромный бровастый эмигрант на самом деле оказался предателем своего народа, замаскированным вонючим турком, сволочью и сукой, трусливым дерьмом. Толком никто ничего не знал. Совершенно ничего — ни имен тех, с кем общался Аво, ни информации, куда бы он мог отправиться, — совершенно ничего. Рубен говорил им, что Акоп Акопян свяжется с ними буквально на днях, хотя, конечно, ничего подобного от него не слышал.

Из тюрьмы Рубен поехал на такси в Глендейл, чтобы осмотреть квартиру, которую сам и снял для Аво. Прошел по Ломита-авеню к высокому жилому дому с обваливавшейся штукатуркой. Рядом был разбит небольшой, огороженный плохонькой кирпичной оградкой садик. На подъездной дорожке ребенок рисовал мелом цветы.

Рубен был достаточно строен, чтобы без труда протиснуться в приоткрытую створку дверей, и стал подниматься наверх. На каждом этаже располагалось по четыре квартиры. На первом этаже никто не отозвался. Выше отвечали либо по-испански, либо вообще не отвечали. И только за четырнадцатой дверью — средней на последнем этаже — он услышал армянскую речь.

— Барев [16], — сказал он отворившей ему женщине.

Женщина оказалась одного возраста с его матерью. Ее руки блестели от воды — готовка была в самом разгаре. Отчетливо пахло кюфтой [17].

— Я ищу своего друга, который живет в этом доме.

Женщина пригласила его войти, предложила чай, хлеб и сыр. Рубен описал ей внешность Аво, и хозяйка утвердительно кивнула, сказав, что видела его около месяца назад. Иногда Аво разговаривал с ее внуками, но вообще-то она не так много про него знает. Не желает ли гость еще чего-нибудь, кроме чая? — добавила женщина. Ведь обед почти готов. Может, виски, пива?

— Благодарю, — отказался Рубен. — Надо ехать искать его дальше.

— Хорошо, — сказала хозяйка. — Я могу уточнить у внучки, вдруг она еще что-нибудь знает. Ваш друг мог ей сказать, куда он собирается. Но вы точно не голодны? Позвольте, я заверну вам что-нибудь на дорожку.

Рубен прихватил с собой долму, кюфту и лаваш и спустился к такси. Водитель демонстративно принюхался, но не стал возражать, обронил только:

— Вот испачкай мне салон — я тебя сам испачкаю.

Прошло несколько дней, и в номере Рубена раздался телефонный звонок. Он вспомнил, что оставлял для внучки той женщины свои координаты, и снял трубку. По голосу девчонке было лет девять.

— Вы дружите с Аво, — сказала она.

— Ты помнишь его? Высокий, футов сто.

— Ну, он не был таким высоким!

— А, значит, в Америке он все-таки уменьшился.

— Он просто очень высокий, и все.

— Ну, ладно. А ты знаешь, где он сейчас?

— Нет, — ответила девочка. — Он был хороший. А вы?

— Слушай, пока наш чудесный друг был здесь, он, случайно, не говорил, куда собирается дальше?

— Нет, — ответила девочка, и тут же раздался женский голос: «Хватит, дай я сама с ним поговорю!»

«Черт, — подумал Рубен. — Здесь больше нечего ловить». Он собрался уже повесить трубку, размышляя о том, куда на самом деле могло понести Аво.

— Ну, — сказал он, намотав провод себе на руку, отчего побелела кожа. — Bye-bye, до свиданья!

— Вы говорите и по-английски? — удивилась девочка. — Вы тоже учились у Валентины?

— У Валентины? — переспросил Рубен.

— Она учит английскому. Старшие не хотят учиться, а кто помладше, те все у нее учились, даже моя мама. И Аво ходил. Валентина сначала говорит фразу на армянском, а потом повторяет по-английски. Это так долго получается!

Тут в разговор вмешалась бабушка:

— Ну, бог с вами! — сказала она и повесила трубку.

При выходе из отеля Рубен поинтересовался у служащего, где можно найти преподавателя английского языка. Мужчина, подумав, смог назвать только одного — женщину.

— Я помогла ему устроиться на работу, — сказала Валентина.

Они сидели у кофейного столика в небольшой комнатке за торговым залом. В комнату заглядывали ее сыновья, не чаще чем раз в полчаса, но женщина все время нервно оглядывалась, словно опасаясь, что сюда вот-вот ворвутся агенты ФБР.

— Знаете, я пыталась выяснить хоть какую-то информацию, но владелец заведения сказал мне, что уже достаточно потерял работников, у которых были неправильно оформлены документы, — преимущественно из Центральной Америки, но и из Союза. Он сказал, что лишние вопросы вредят бизнесу. Мне стало как-то не по себе. Я боялась, что с Аво может случиться что-нибудь нехорошее, что его могут задержать, увезти куда-нибудь, и он исчезнет насовсем. Он к тому времени неплохо говорил по-английски, но все же его уровня было пока что недостаточно, чтобы общаться с представителями властей.

— Так где же он работал?

Женщина подалась вперед и прошептала:

— Бар называется «Выстрел в желудок». Звучит не очень, но заведение вполне приличное.

— Ну, сейчас как-то не до его достоинств, — махнул рукой Рубен. — Мне главное найти своего брата.

Валентина дотронулась до его плеча.

— Я чувствовала себя такой виноватой перед ним, — сказала она. — Это моя вина в том, что он работал незаконно. И в том, что он исчез.

— Он знал, на что идет, — возразил Рубен. — И когда он найдется, то скажет вам то же самое.