Братья Булгаковы. Том 2. Письма 1821–1826 гг.

Всякий занимается своим, а наш Тургенев всегда первый, когда идет дело о штурмах на обедах или завтраках. Люблю! Очень я восхищался его военными хитростями для избавления тебя и себя от дождя. У него не одна челюсть похвалы достойна: как накушается, то голова у него еще более делается способна на разные выдумки.

Мне почти уже и жаль становится Бальша. Что хуже вы все играете, то более он вам всем проигрывает. Не знаю, как это дело делается. Пусть копит червончики, когда-нибудь и мы доберемся до золотых его руд. Отказался бы, кажется, и от выигрыша, лишь бы только попасть в Петербург!

Константин. С.-Петербург, 19 сентября 1822 года

Я получил твои № 72 и 73 по возвращении из театра, где играли Озерова «Поликсену». Хотелось видеть Семенову старинную и Каратыгина, о коем столько слышу похвал.

Семенова играла, как всегда, хорошо, с большим чувством; только мне не нравится то, что они всегда будто ноют, и все актеры и актрисы все говорят тем же тоном или, лучше сказать, напевом. Каратыгин еще очень молод; фигура хороша, лицо дурно и в беспрестанных гримасах, а голос, от напряжения или натурально, хрипловат, так что многого понять нельзя. Я бы его послал посмотреть на Тальму и Лафона, а то здесь он совсем испортится. Всякому его слову без всякого разбора ужасно аплодируют, а он не все равно хорошо представляет. Брянский в роли Агамемнона имел прекрасные минуты; видно, что знает театры и имеет чувство. Я провел вечер очень приятно. Пьеса прекрасная; много стихов, кои заслуживают, чтобы их удержать в памяти.

Константин. С.-Петербург, 20 сентября 1822 года

С душевным любопытством читал я, милый и любезный друг, все, что ты пишешь о батюшкиных бумагах, в которых ты находишь новые доказательства любви его к нам и добра, которое он всем старался делать. Мысль напечатать его жизнь очень хороша, но есть ли у тебя или найдется ли вообще в бумагах довольно материалов для сего? Так с Богом! Всякий раз, что о нем думаю, а это, право, случается очень часто, кончаю сожалением, что Бог не продлил ему века. Как бы мы все были благополучны, а Анна Петровна избавилась бы от тяжкого греха. Письма наши к батюшке к тебе возвращаю, насладившись ими. Библиотеку я также очень помню; а пуговицы, если это белые со звездочками стальными, то также помню. Памяти моей спасибо: она сберегла мне многое, что еще в Царь-граде с нами происходило, начиная от Буюкдере, после, когда мы жили у Гонфриса, путешествие морем, карантин триестский и так далее. Куда давно этому!

Имел я очень длинный разговор с графом [Гурьевым, министром финансов] о многом, и между прочим – о лотерее. Он совершенно со мною согласился, что надобно дело это кончить, и просил меня написать план, сообразный с тем, что мы тут положили. Как скоро найду свободную минуту, то этим займусь. Между нами, вот он в двух словах.

Как скоро у меня будет в Воспитательном доме 5 миллионов с половиною (а это, надеюсь, не позже как через месяц будет), то заплатить кредиторам половину долга с тем условием, чтоб они согласились через два месяца взять все билеты, которые не будут еще проданы. Эти два месяца будем еще продавать. Комиссия и продаст ежели не все, то очень много, ибо публика, увидев, что уже располагаем сами деньгами, поверит, что приближается срок к розыгрышу. Тут же надобно назначить и день розыгрыша непременно, что и можно будет сделать, ибо в комиссии все билеты будут сданы публике или розданы кредиторам, одним словом, их не будет более. С того времени, как разделятся между кредиторами деньги, вновь накопившиеся и остальные билеты им отдадутся, через два месяца непременно назначить розыгрыш. Между тем они могут продать остальные билеты сами или оставить за собой: это их дело. Иной продает дешевле 50 рублей, но все выручит деньги, и если получит не весь долг Головина, то без малой разве части, между тем, что без лотереи бы он не имел и двадцати процентов всего. Так могут быть довольны, и я уверен даже, что ничего они не потеряют. Впрочем, нельзя же нам оставить публику, которая внесла уже миллионов пять в комиссию, в безызвестности, и, по всей справедливости, мы должны принять меры к удовлетворению ее, особливо же когда кредиторы уже почти спасены от совершенного разорения. Когда придет назначенный в объявлениях срок, то тут уже все наши переговоры с кредиторами должны быть кончены и день непременно быть назначен, когда лотерею разыгрывать. В Великий пост и дни далее всякий как-то свободнее, так и назначить в пост розыгрыш. Граф совершенно со мною согласен. Я уверен, что и прочие не станут спорить. Как ты думаешь?